Изумрудные зубки - Ольга Степнова Страница 65

Таксист не задал лишних вопросов пассажирке, влетевшей в салон в халате и тапочках. Он молча довез Таню до места, взял деньги и пожелал удачи.

Удачи! Какая тут к черту удача, если ты ползешь между столиками под сканирующими взглядами мрачных кавказцев, на тебе тапки, халат, на лбу синяк, под глазом фингал, на руках ссадины, волосы не причесаны, а карман оттягивает тяжелый пистолет. Одежду Сычева от нее спрятала, а пистолет забыла. Как забыла и то, что квартира на первом этаже, а бывают ситуации, когда без разницы, куда выходить – в дверь, или в окно.

Таня еще раз огляделась. Ни одной женщины. Только серьезные кавказские парни. Глянула на часы – пятнадцать минут десятого. Неужели ее водят за нос?

– Эй! – Женский голос прозвучал сзади.

Таня резко обернулась. На крылечке закрытого павильона, освещенном неоновой вывеской, стояла высокая женщина в черном комбинезоне и махала рукой. У нее были светлые, почти белые волосы, собранные в хвост, бледное лицо и бесстрастные голубые глаза. Женщина была фантастически хороша собой, но кавказские парни на нее не смотрели. Наверное, она тоже была «своей». Настолько «своей», что воспринималась как часть окружающей обстановки. Таня подбежала к красавице.

– Вы Инга?

Та насмешливо осмотрела ее с головы до ног и это был более унижающий взгляд, чем взгляды кавказцев.

– Пойдемте, – женщина жестом пригласила Афанасьеву в павильон.

Внутри оказался уютный зал со столиками, за которыми никто не сидел. Приглушенное освещение создавало уютную обстановку.

– Сядем, – Инга кивнула на столик в углу.

Таня, подхватив полы халата, протиснулась вдоль деревянной лавки и села за стол. Пистолет, оттягивающий карман, неудобно и жестко разместился у нее на коленке. Чувствовала она себя очень паршиво – словно голая вышла в праздничный день прогуляться по Красной площади.

– Так вот ты какая, – усугубила ее неловкость холеная Инга и усмехнулась.

Бухнуть что ли перед собой пистолет, закинуть ноги на стол и закурить? Сычева бы именно так и сделала.

Таня поглубже запахнула халат на груди.

– Да, я такая.

– Почему ты в халате? – Инга уставилась на Таню в упор, не моргая. Глаза у нее были красивые. Холодные, немного надменные, небесного цвета, с длинными, едва тронутыми тушью ресницами. Глеб бы не прошел мимо таких глаз.

– А я люблю вечерами прогуливаться в халате и тапочках. Вы сказали, что хотели бы поговорить со мной о моем муже и его безопасности.

Наверное, она была здесь хозяйкой, эта Инга, потому что вдруг встала, сходила за барную стойку, где никого не было, и принесла бутылку виски и рюмки. Таня не выдержала такой неспешности, размеренности и равнодушия.

– Я примчалась сюда в тапках не для того, чтобы распивать с вами виски! – заорала она и вскочила. – Что с моим мужем?! Кто вы такая? Зачем мне звонили?!

– Сядь! – приказала Инга и Таня ей подчинилась.

– Ты в курсе, что твой муженек не самое праведное существо на свете?

– В курсе. Я люблю его таким, какой он есть.

Инга не стала открывать бутылку, отодвинула ее в сторону.

– Я заплачу тебе пятьдесят тысяч долларов, если ты скажешь мне, где он, – сказала она.

– Я?!

– Ты.

– Скажу?!

– Да!

– Тебе?!

– Ты дура? Или глухая?

Таня опять вскочила. Пару секунд она открывала беззвучно рот, как выброшенная на берег рыба. Эта красотка ее обманула. Она просто любовница Афанасьева, которая потеряла его из вида и теперь пытается найти любыми путями, даже предлагая нереально большие деньги. Неожиданно ей стало весело. Стоило прыгать в окно, ловить такси, бегать, роняя тапки, чтобы посмотреть на очередную страдалицу!

Она рассмеялась.

– А знаете, что? Давайте мне свои пятьдесят тысяч долларов и я скажу, где мой муж! Пожалуй, это будет единственный прок, который я получу от него за всю жизнь.

Инга встала, сходила за стойку и вернулась оттуда с пачками денег.

– Держи! – она швырнула деньги на стол.

Таня сгребла пачки и сняла с одной из них резинку. Доллары были хрустящие, новенькие и пахли... деньгами. Она открыла бутылку, плеснула себе виски, выпила и закинула ноги на стол. Разбитые коленки бесстыдно обнажились, но она не стала запахивать полы халата. Сычева бы точно не стала этого делать!

– Сто, двести, триста, четыреста... – Таня начала считать деньги.

Господи, что она делает?..

– Пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот, девятьсот, тыща!

Инга смотрела на нее с удивлением. Высокомерие в ее глазах, кажется, сменилось презрением.

– Сто, двести, триста, четыреста, – продолжила Таня.

Мама родная, что она творит?

– Оказывается, я тебя плохо знала, – сказала Инга.

– Ха! Я и сама себя плохо знала! Пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот, девятьсот, две тыщи!!

– Я считала, что все знаю о Глебе и его окружении, а оказывается, ни черта не знала! Его жена не блаженная дура, а отменная стерва! Сам Афанасьев оказался вовсе не беспомощным трусом, а ползучим, как паук, и пронырливым, как змея. Он был у меня здесь! – Инга показала кулак. – И вдруг просочился между пальцами! – Инга разжала кулак и посмотрела на пустую ладонь.

– Сто, двести, триста, четыреста...

А дамочка-то слегка чокнутая. Тем более пусть платит за то, что развлекалась с ее мужем.

– Пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот...

– Где Афанасьев?! – заорала Инга. – Где он скрывается?! Я заплатила тебе!

– Девятьсот, три тысячи!!

– Говори!! – Инга с размаха шарахнула ногой по скамейке. – Тут все до копейки, можешь не пересчитывать!

– А?! – Таня вяло отвлеклась от купюр, сгребла их и рассовала по карманам халата. – Да в командировке он, В Зеленограде, – равнодушно сказала она. – Там какой-то новый комплекс жилой сдают, молодым семьям выдают квартиры, вот он и поехал... освещать. Не звонил давно и в положенный срок не приехал. Наверное, бабу какую-нибудь подцепил, вот и задержался. Я к такому привыкла, поэтому не волнуюсь...

– Врешь!!! – крикнула Инга. – Ты смеешь врать мне за пятьдесят тысяч долларов?! – Она вдруг схватила бутылку за горлышко и ринулась на Афанасьеву. Таня едва успела вскочить и отпрыгнуть. Бутылка с размаху опустилась не на ее голову, а со звоном разбилась о стол. Во все стороны брызнули осколки стекла, виски фонтаном выплеснулось на пол. Резко запахло алкоголем.

– Верни, деньги, дрянь! – прошипела женщина, называвшая себя Ингой. – Верни, или говори, где прячется Афанасьев! Я рискую жизнью, болтая с тобой здесь! Я пошла против своих, предлагая тебе эти деньги! Потому что мне нужен только Глеб, Глеб и Глеб, а им все остальное! Где он?! Где он?! – Она наступала на Таню с занесенной над головой «розочкой» от бутылки и не было никакого сомнения, что у нее хватит духу опустить ее на Танину голову.