Вкус пепла - Камилла Лэкберг Страница 65

— Вы ничего не знаете обо мне и моей жизни. И нечего выдумывать то, чего не знаете! — неожиданно резко вскинулся Никлас и снова уперся взглядом в столешницу. — Я не собираюсь обсуждать с вами это, так что не пытайтесь применять ко мне ваши психологические подходы!

— То есть вы хотите сказать, что не будете давать по этому поводу никаких комментариев? — спросил Патрик, помахивая пачкой выписок из медицинских карточек.

— Нет. Я уже сказал, что не буду, — ответил Никлас и упрямо уставился в столешницу.

— Вы понимаете, что мы должны передать эти данные в социальную службу? — спросил Патрик и, перегнувшись через стол, приблизил свое лицо к Никласу.

В ответ снова только подрагивание губ.

— Делайте, что вам положено, — произнес Никлас хриплым голосом. — Вы хотите задержать меня или я могу идти?

Патрик встал:

— Вы можете идти. Но у нас еще будут к вам вопросы.

Он проводил Никласа к выходу из участка, и они расстались, не сделав даже попытки пожать друг другу руки.

Потом Патрик вернулся в комнату для допросов, где его ждал Мартин.

— Что ты думаешь об этом? — спросил тот.

— Совершенно не знаю, что и думать. Начать с того, что я ожидал более бурной реакции.

— Да. Впечатление такое, словно он наглухо замкнулся в себе. Но думаю, что так может выражаться горе, которое он переживает. По твоим рассказам, он так набросился на работу, словно у него ничего не случилось, а кроме того, дома он должен был оставаться сильным, когда сломалась Шарлотта. Если она как-то держится, то его, может быть, наоборот, только сейчас настигло горе. То есть я хочу сказать, что мы не должны исходить из того, что он что-то такое сделал, несмотря на его странное поведение. Обстоятельства как-никак необычные.

— Да, в этом ты прав, — со вздохом согласился Патрик. — Но от некоторых фактов мы не можем просто так отмахнуться. Он просил Жанетту солгать, чтобы обеспечить ему алиби, и мы по-прежнему не знаем, где он в это время находился. Но если эти медицинские записи не доказывают, что Альбин стал жертвой жестокого обращения, значит, я вообще ничего не понимаю. И если ты спросишь меня, кто является наиболее вероятным виновником, то я определенно скажу, что это Никлас.

— Значит, мы направляем официальное письмо в социальную службу?

Патрик заколебался:

— Вообще-то мы должны направить его немедленно, но что-то подсказывает мне, что лучше подождать с этим несколько дней, пока не узнаем обо всем побольше.

— Тебе решать, — кивнул Мартин. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Честно говоря, я ничегошеньки не знаю, — сказал Патрик с кривоватой улыбкой. — Ни черта не знаю и не понимаю.

Эрика вздрогнула, разбуженная стуком в дверь. Майя лежала на спинке в манеже, а Эрика тем временем задремала, прикорнув в углу дивана. Она вскочила и пошла открывать. Увидев, кто пришел, она в изумлении приподняла брови.

— Здравствуй, Никлас, — сказала Эрика, но не сдвинулась с места, чтобы впустить гостя.

Они встречались только мельком, и она удивилась, не понимая, почему он вдруг к ней пришел.

— Здравствуй, — ответил он неуверенным голосом и снова замолчал. Затем, спустя, казалось, очень долгое время, заговорил снова:

— Можно мне зайти ненадолго? Мне нужно поговорить с тобой.

— Да, конечно, — отозвалась Эрика все таким же недоумевающим тоном. — Заходи, пожалуйста. Сейчас я сварю кофе.

Пока она на кухне готовила кофе, Никлас снял в передней верхнюю одежду.

Она подняла Майю, которая уже захныкала на полу, и свободной рукой разлила в чашки кофе, затем села за кухонный стол.

— Знакомая картина! — рассмеялся Никлас, усаживаясь напротив. — Мамаши вырабатывают способность управляться со всеми делами одной рукой не хуже, чем двумя. Не понимаю, как это у вас получается.

Эрика улыбнулась ему в ответ. Удивительно, как менялось лицо Никласа, когда он смеялся! Но тут же он снова посерьезнел, и лицо его приняло замкнутое выражение.

Он неторопливо попивал кофе, словно хотел выиграть время. В душу Эрики закралось любопытство. Что ему от нее нужно?

— Ты, конечно, спрашиваешь себя, зачем я пришел, — произнес он, словно прочитав ее мысли.

Эрика промолчала. Никлас отпил еще глоток и продолжил:

— Я знаю, что Шарлотта приходила поговорить с тобой.

— Я не могу пересказывать, о чем мы с ней…

Он остановил ее предупреждающим жестом:

— Нет, я пришел не для того, чтобы выспрашивать у тебя, о чем вы говорили с Шарлоттой. Я пришел потому, что ты самая близкая ее подруга. И, судя по тому, что я видел, когда ты приходила к нам, ты хороший друг. В ближайшее время Шарлотте очень нужен будет друг.

Эрика вопросительно посмотрела на него, но нехорошее предчувствие уже подсказало ей, что он скажет дальше. Она ощутила на своей щеке прикосновение маленькой ручки и, опустив взгляд, посмотрела на Майю, которая весело глядела на нее и старалась поймать прядку ее волос. Если честно, то она не знала, хочет ли услышать то, что он собирается ей сказать. Часть Эрики хотела оставаться в том замкнутом мирке, в котором она жила последние месяцы. Несмотря на то что ей часто бывало в нем душно, он все же был безопасен и привычен. Но она подавила это инстинктивное чувство, перевела взгляд с Майи на Никласа и сказала:

— Я с удовольствием помогу всем, чем возможно.

Никлас кивнул, но затем словно бы заколебался. Повертев некоторое время чашку, он сделал глубокий вдох и признался:

— Я обманывал Шарлотту. Я обманывал свою семью самым бессовестным образом. Но есть и другое. То, что давило на нас, что нас разъединяло. И этим вещам мы теперь должны посмотреть в лицо. Шарлотта еще не знает о моем обмане, но я должен буду ей об этом рассказать, и тогда ей понадобится твоя поддержка.

— Расскажи мне, — мягко предложила Эрика, и Никлас с очевидным облегчением излил перед ней весь поток бессвязных, грязных и противных признаний.

Когда он закончил, на лице его отразилось явное облегчение. А Эрика не знала, что сказать. Она погладила щечку Майи, как бы защищаясь от реальной действительности, которая оказалась такой гадкой и страшной. Ей хотелось встать и крикнуть, чтобы он убирался к черту, и одновременно она готова была обнять его и утешать, гладя по спине. Вместо этого она сказала:

— Тебе нужно во всем признаться Шарлотте. Поезжай прямо сейчас домой и расскажи ей то, что рассказал мне. А если ей нужно будет с кем-то поговорить, я буду дома. А потом, — Эрика помолчала, не уверенная, надо ли это сейчас говорить, — потом вы должны взять свою жизнь в собственные руки. Если Шарлотта — я повторяю, если — сможет простить, то от тебя будет зависеть, сумеете ли вы наладить совместную жизнь. Самое первое, что ты должен сделать, это позаботиться о том, чтобы вы уехали из этого дома. Шарлотте с самого начала плохо жилось с Лилиан, и я знаю, что после смерти Сары все стало еще хуже. Вам нужно жить отдельно, своей семьей. Вам нужно место, где бы вы снова могли сблизиться, где вам ничто не помешает оплакать гибель Сары.