Волчья сотня - Наталья Александрова Страница 65

– Вот так-то лучше, – обрадовался он, – такойвы мне больше нравитесь.

Он поискал глазами стул, чтобы сесть с ней рядом, но онапривлекла его к себе, так что пришлось опуститься перед креслом на колени.

«Вот так и Азарову она голову морочила», – сердитоподумал Борис.

Но фиалковые глаза, осененные темными ресницами, смотрелитак завлекающе, что сердиться на прелестницу стало совершенно невозможно.

«В конце концов, Азаров ведь свое получил, – лениворазмышлял Борис, легонько касаясь губами тонких пальчиков, – так почему быи мне не попытаться…»

Они с Софи были знакомы еще раньше, до Азарова. Она всегдаему нравилась, и она тоже еще там, в Феодосии, давала ему понять, что была быне против… Война войной, а без любви жить тоже нелегко.

Он положил голову Софи на колени и предался блаженнойистоме, чувствуя, как нежные пальчики перебирают волосы на затылке. В егоотуманенную голову не пришла здравая мысль, что полковник Азаров добилсяблагосклонности Софи только потому, что ей было нужно получить от негокое-какую информацию и что если сейчас Софья Павловна так благосклонна к нему,к Борису, то что ей, собственно, может быть от него нужно?

Она рассмеялась тихим волнующим смехом, и Борис вскочил наноги, забыв обо всем.

– Софи, дорогая…

– Молчите, – шепнула она, обвив его руками за шею,и Борис Ордынцев получил такой поцелуй, какого не получал еще никогда в жизни,хотя был уже далеко не мальчиком.

«Нехорошо, конечно, стыдно перед памятью Азарова, –пронеслось у него в мозгу, – ну да ведь его нет, а она ему все же была нежена».

Софи прижималась к нему все теснее, из глубины ее сердцавырвался вдруг воркующий стон. Не отрываясь от ее губ, Борис подхватил ее наруки и сделал несколько шагов в сторону спальни, однако Софи мягко, нонастойчиво освободилась.

– Вы… вы с ума сошли! – Голос был возмущенный, ноглаза говорили совершенно другое. – Мы же не можем здесь… когда в любуюминуту меня могут позвать к княгине…

– Но когда же, Софи, когда и где? – задыхалсяБорис.

– Мой мальчик, я все устрою, а сейчас вы должны идти.

– Но вы обещаете?

– Конечно. – Голос ее чаровал, а фиалковые глазасулили неслыханное блаженство.

Он с сожалением выпустил ее из объятий и нетвердыми шагаминаправился к двери. После его ухода Софи закурила длинную дамскую папиросу иподошла к окну. Когда внизу появился Борис, она спрятала руку с папиросой зазанавеску и помахала ему свободной рукой. Она была совершенно спокойна, потомучто выяснила все, что ей было нужно, когда прижималась к нему в страстномпоцелуе, – картина Мантеньи была у него с собой.

Еще в саду из раскрытого окна Борис услышал смех Вари. Этобыло так удивительно – слышать ее смех, звонким колокольчиком рассыпавшийся покомнате. Раньше она только плакала, потом болела, Борис думал, что сестраразучилась смеяться. Войдя в комнату, Борис понял, кто сумел заставить сеструсмеяться. Алымов сидел у стола и тоже выглядел необычайно оживленным. Исчезлохмурое выражение лица, даже появился румянец на щеках. Они смотрели друг надруга и все время спрашивали: «А помнишь?» Борис открыл дверь, думая, куда быему половчее спрятать картину.

– Где ты был? – осведомилась Варя, и в голосе еепослышались ревнивые нотки.

– У княгини Анны Евлампиевны, она больна, –коротко отвечал Борис.

– А эта женщина, ее компаньонка, тоже была там? –Варя подошла и звонко чмокнула его в щеку.

– С чего ты взяла? – неподдельно удивился Борис.

– От тебя пахнет ее духами, – уверенно заявиласестра.

– Вовсе это не ее духи! – запротестовал Борис.

– А чьи же тогда? Вот и попался! – Варя засмеяласьи, как в детстве, захлопала в ладоши.

– Варвара, прекрати! – сердито заговорилБорис. – Я к княгине ходил по делу.

– Да ты посмотри на свое лицо, – не унималасьсестра.

– Она права, – поддержал Алымов, – у тебя,брат, физиономия так сияет, что весь Ценск осветить можно, не хужеэлектричества.

– Саенко! – рявкнул Борис. – Аркадий Петровичскоро придет?