Полторы минуты славы - Светлана Гончаренко Страница 64

— Нельзя! Ты слишком бойкий бегун. Непонятно только, бегун куда и от чего.

Вид у Саши с заломленными назад руками был совсем бычий. Он насупился и, очевидно, решил молчать как кремень.

— Кое-что про твой побег я знаю. И про ограбление продовольственной палатки почти десять лет тому назад.

— Ну сколько можно все о том же!… — взмолился Саша и несколько раз боднул упрямой головой душистый влажный воздух.

То, что воздух этот немного отдавал шпальной пропиткой, делало его еще слаще. Настроение Стаса улучшалось с каждой минутой, а вот Саша терял и силы, и терпение.

— Да, дело старое, мелкое и очень глупое, — согласился с Сашей Стас. — Не стоило бы его поминать, тем более в разговоре с вице-чемпионом, героем сериала и просто славным парнем Сашей Рябовым. Одно плохо: палатку ты брал не один. Ты зашел последним и взял пакет с конфетами. Карамель «Дюшес». Верно? Но ты, конечно, присутствовал при взломе как член шайки. А руководил этой детской пакостью другой славный парень, Рома Газдяев по кличке Гвоздь.

— Ну и что?

Саша попытался скроить усмешку на своем несчастном и невыразительном лице.

— А то, что этот Газдяев, в отличие от тебя, судим неоднократно. Сейчас он в Нетске. Вот какую хорошую новость я сегодня узнал. Вы виделись?

— Нет.

— Врешь. Меня бабушка научила правду узнавать по глазам, даже зажмуренным, — весело сказал Стас. — Поэтому не ври. Вы с Газдяевым виделись, и теперь тебе приходится бежать. Натворил дел, что ли?

Теперь Саша не только бодался, но и подпрыгивал на своем сером камне, пытаясь встать.

— Ничего я не натворил! Я ни в чем не виноват!

— Не ори, — посоветовал Стас и даже придержал Сашу за плечи, чтобы тот не вздумал снова устроить пробежку. — Если ты ничего не сделал и ни в чем не виноват, скажи: зачем бежал? Зачем с виадука прыгал? Зачем возле вагона пиво у парня из рук выбил? Будешь заливать, что сцену репетировал, эффекты и спецэффекты разучивал? Нет ведь?

— Нет, — согласился Саша.

Он с тоской поглядел на золотое небо за сеткой проводов, на выводок пузатых цистерн, катившихся по дальней насыпи вслед за маленьким тепловозиком. Тепловозик казался игрушечным и свистел сиплой, будто из самодельного свистка, трелью. Совсем рядом с туннелем цвела бледная сирень-дворняжка и падала, но не могла упасть никому не нужная водонапорная башня. Башню подпирала куча металлолома, багровая от старости; дальше виднелся какой-то длинный железнодорожный домок с датой «1927», выложенной кирпичом. На ближних путях врозь стояли облезлые вагоны незнакомых очертаний, с узкими незнакомыми же окнами без стекол. Саше стало не по себе. Густой бурьян и полное безлюдье делали пейзаж странным. Саша почувствовал себя на другой планете. Такое иногда во сне бывает…

— Посмотри-ка — ни души кругом, — заметил и майор, и Саша не понял, почему тот так грустно это сказал. — Никого! Нас никто не слышит. Ни протокола у меня, ни магнитофона, Рябов. Я сейчас хотел бы, представь себе, поверить, что ты действительно ни в чем не виноват. Я ведь почти знаю, кто виноват. Только вот где Карасевич?

Этот вопрос не застал Сашу врасплох. Он удивленно дернул плечами:

— Да я сам ума не приложу, куда Федя делся! Тут что-то нечисто.

— А вы разве не ссорились?

— Когда это? — удивился Саша.

— Прямо накануне вечеринки, — напомнил Стас.

— Ах, это… Нет, мы не ссорились. Просто был разговор. Федя такой дурак! И жмот. Они оба с Катериной жмоты, хотя делают вид, что не от мира сего и писают парфюмом. У них что, дают нормальные актерские ставки? Разве одним народным артистам надо платить?

— Понятно. Тебе не нравится зарплата, и ты ему это выложил?

— Ну да. И приврал еще, что в Москву уеду. Я четыре дня проболел — у меня старый бурсит, — а Феде сказал, что на кастинг ездил и мной заинтересовались. Вот Федя и разорался как резаный. Дурак, я же говорю!

— А потом что? — допытывался Стас.

— Ничего. Пошли чавкать. Что тут такого? Он и без меня с утра до вечера орет. Орал, вернее… Куда он подевался?

— А в общежитии у тебя в ту ночь был, конечно, Гвоздь? — продолжал спокойно расспрашивать Стас. — Теперь-то он где? В Прокопьевске?

— Не знаю я. Может, и в Нетске еще. Я так глупо влип! Даже сам не знаю как. Запуталось все, и никому теперь не разобраться.

— Так уж и не разобраться? — не согласился Стас. — Вон ДНК человека расшифровали, путь кометы на тыщу лет вперед просчитывают, а тут какой-то Гвоздь…

— Мы с ним в школе учились в одном классе, — вздохнул Саша. — И жили рядом, в соседних домах. Собственно, я в тот киоск за компанию, случайно влез. После суда сразу в Новосибирск поехал, в техникум. Потом армия, Нетск, спорт. На черта мне Гвоздь! Не виделись десять лет, и тут он вдруг возник…

— В «Сомерсетте»?

— Это которые домик занимают рядом с павильоном? Да, там он ошивался. Мы со съемок выходим вечером, а он стоит, улыбается: «Санек, ты звезда? Круто!» И все такое. Привязался, стал меня тащить в кабак отметить встречу, хорошо погудеть. Но я ведь не пью. Еле от него отбился — сто лет он мне нужен! Так, посидели в пивнушке, детство вспомнили. Ничего особенного.

Говоря это, Саша вздыхал и мерно качал головой, будто хотел отвязаться от навязчивой злой мухи. Влип, влип! Стас знал: сейчас он выложит если не все, то самое для себя досадное и мешающее, самое неприятное из того, что довело его до тупой тоски, бегства из города и прыжков с виадука.

— Гвоздь о себе что-нибудь рассказывал? — легонько подтолкнул Стас Сашины воспоминания в нужную сторону.

— Вроде того. Сказал, что сидел, но теперь у него серьезный бизнес. Ничего криминального! С каким-то мужиком было у него в Прокопьевске большое дело, но там начали на них наезжать, и они перебрались сюда. Обычная история. Я и слушал-то вполуха. Нужен он мне!

— Он что, в «Сомерсетте» работал?

— Нет, только на складе что-то у них держал. Он, и еще один мужик, и еще какие-то ребята. Да не знаю я ничего! Нужен он мне…

Стас не поверил:

— Совсем не нужен? Тогда как же ты влип?

— А очень просто! Ромка меня подставил.

— Ромка Гвоздь?

— Ну да. Глупо так вышло, даже вспоминать не хочется.

— Надо вспоминать, — наставительно сказал Стас. — Сам знаешь ведь, что надо. Вон какая каша теперь заварилась!

Рябов снова набычился:

— Не хочу ничего говорить! Я потом от всего откажусь!

— Твое дело. Мы тут совсем одни. Да и положение у тебя неважное.

— Знаю, — согласился Саша. — Влип. Ладно! Началось эта подлянка с месяц назад. Или больше? Короче, прошла неделя, как мы с Ромкой в пивнушке посидели. Я и думать про него забыл. Только как-то является он в павильон — у нас как раз ночная съемка шла. Говорит: «Дело есть». Я в перерыве вышел к нему на плиты — видели, там под деревом лежат, бетонные? Ромка и говорит: «Санек, я тебя подставил, прости». Говорит, те из Прокопьевска, что на него и второго мужика наезжали, когда у них там бизнес был…