Джинн из консервной банки - Людмила Милевская Страница 64

– Олюшка, не дури, – взмолилась Марина.

– Нет! – отрезала она.

– Но это же грозит нам…

– Нет! Сказала «нет», значит нет! Надоело мне сидеть одной!

Ольга вновь демонстративно погрузилась в чтение, но вскоре ее отсутствующий взгляд сосредоточился и начал излучать интерес. Она опустила газету и задумчиво посмотрела на Марину.

– А впрочем, – вдруг сказала она, – поступай как знаешь, я тебя больше не держу. Можешь ехать хоть прямо сейчас. Так даже лучше, раньше освободишься от своих дурацких дел, раньше вернешься.

Марина обрадовалась неожиданной перемене настроения подруги.

– Не своих, – воскликнула она, – не своих, любовь моя, а твоих дел.

Она чмокнула Ольгу в щеку и ласково заглянула в ее подобревшие глаза:

– Ты не сердишься?

– Уже нет.

– Тогда я поехала?

– Ладно уж, – усмехнулась Ольга, – поезжай. Только возвращайся поскорей.

Едва за Мариной закрылась дверь, Ольга сорвалась с места и, раскинув руки, закружилась.

– Я счастлива! – кричала она. – Счастлива!

Дав волю своим эмоциям, она позвонила в Марсель, и начала тщательно, но торопливо «чистить перышки». Первым делом рассмотрела себя в зеркало и осталась недовольна.

– Воистину, – воскликнула она, – утренний макияж в моем возрасте – это восстановление лица по черепу. Но не будем сдаваться.

Тронув ресницы тушью, щеки – пудрой, а губы – помадой, Ольга посвежела и, подмигнув себе в зеркало, констатировала:

– Не так страшна женщина, как она себя малюет. Тут главное не перестараться, что я, похоже, сделала. Ну да ладно. Главное не опоздать!

Она была к себе снисходительна, хорошее настроение к этому располагало.

– Надо же, какое счастье, он во Франции, он уже рядом, – радостно приговаривала она, бегая от туалетного столика к гардеробу.

На сборы Ольга отвела себе удивительно мало времени, и уже через час она ехала в Марсель, с трудом сдерживаясь, чтобы не превысить скорость. Промелькнул указатель на Сан-Тропе. Дальше дорога стала свободней.

«Ах, как долго, как долго, – нервничала она. – Я умру от нетерпения».

Но Ольга не умерла. В Аэропорту Марселя она припарковала свою машину у самого терминала, решив сначала выяснить какие рейсы сегодня прилетят из Парижа. Но этого не понадобилось. Тот, к которому она так спешила, легкой пружинящей походкой уже шел навстречу, изысканный и элегантный, свежий и благоухающий. Ольга залюбовалась его тонкими одухотворенными чертами лица, его высокой изящной фигурой, его костюмом, как всегда безупречно сидящем на гибком и сильном теле.

– Ну здравствуй, Луи, – по-французски сказала она и порывисто протянула ему обе руки.

Жаррон на секунду растерялся, остановился, удивленно глядя на Ольгу, но, мгновенно осознав важность события, радостно схватил ее руки и страстно прижался к ним губами.

– Ольга! Здравствуй! – воскликнул он. – Не верю глазам, какое счастье! Откуда ты здесь?

– Встречаю тебя…

– Но откуда ты здесь? Я о встрече и не мечтал, думал ты в России.

– А я уже несколько месяцев во Франции. Жутко соскучилась.

– Но как ты узнала, что я прилетаю в Марсель? – не переставал удивляться Жаррон. – Я лишь недавно вернулся…

– О, это было просто, – не дала ему договорить Ольга. – Ты теперь знаменитость.

– О, да.

Она протянула ему газету и пояснила:

– Здесь сообщается, что сегодня ты прилетаешь в Марсель, а завтра будешь открывать свою выставку. Удовлетворен?

Жаррон растерялся:

– Неужели ты ждешь меня здесь с утра?

Ольга рассмеялась:

– Ты невероятен, дорогой.

Она встала на цыпочки и, нежно чмокнув Жаррона в щеку, шутливо спросила:

– Милый Луи, почему мужчины не хотят признавать присутствия элементарного здравого смысла у женщин? Пара звонков, и вся нужная информация получена. И вот я здесь.

– Это просто чудо! – восхитился Жаррон. – Я даже мечтать не мог о таком! Это счастье! Но завтра я улетаю в Париж. Ты со мной?

«Марина вернется через несколько дней, – подумала Ольга, – значит можно смело соглашаться».

Она с улыбкой сказала:

– Конечно, дорогой.

Они сразу отправились в отель. Всю дорогу Ольга рассказывала о своих злоключениях.

– Надо же?! Сколько событий произошло за это время! – воскликнул Жаррон, входя в номер. – Значит ты трижды вдова и теперь богата?

– Не просто богата, а очень богата, немыслимо! Но не это важно, – усмехнулась Ольга.

Он изучающе уставился на нее:

– А что же важно?

– То, что я тебя люблю.

Он обнял ее:

– Своевременное признание. Ты так долго молчала, что начал уже сомневаться.

– Но я не услышала твоего признания, – слегка отталкивая его, воскликнула Ольга.

Он притянул ее к себе и, с нежностью глядя в глаза, прошептал:

– О моих чувствах нужно говорить очень долго. Полагаю, у нас впереди много времени?

– Безусловно, – кивнула она.

– Выпьем шампанского за нашу встречу?

Он глянул на часы:

– У меня в запасе целый час, а потом, уж извини, любовь моя, я должен заняться делами.

– Понимаю, – ответила Ольга, расстегивая песцовое манто и становясь к нему спиной.

Жаррон помог ей раздеться.

– Надеюсь ты не против моего присутствия на открытии выставки? – воскликнула она и повернулась к нему лицом.

Жаррон замер от удивления, остолбенел. Взгляд его остановился на животе Ольги. Та усмехнулась и открыла сумочку.

– Мы так давно не виделись, что твое изумление вполне понятно, – сказала она, доставая листок бумаги. – Вот, прочти и сразу же все поймешь.

Это была справка врача, определяющая примерную дату зачатия ребенка. Художник быстро пробежал документ глазами и растроганно уставился на Ольгу.

– О-ля-ля! Значит я скоро буду отцом? – воскликнул он. – Ты чудо! Родная! Сейчас сойду с ума!

– Надеюсь, от счастья, – рассмеялась она.

– Конечно! Конечно!

Жаррон схватил Ольгу на руки закружил по комнате.

– Ах, оставь меня! Перестань! – радостно отбивалась она.

– Мы поженимся? – спросил он, возвращая ее на пол. – Теперь ты свободна, мы можем пожениться.

– А ты разве еще не сделал этого на своих противных островах, на которых, подражая Гогену, проводишь большую часть жизни? – спросила Ольга, капризно надувая губы.