Игра без козырей - Дик Фрэнсис Страница 64

— Крей понял, что я сделал снимки в Эйнсфорде, но откуда он мог знать, что я увез негативы в Лондон и там отдал печатать? Я боялся, что он подумает, будто негативы обрабатывали в местной лаборатории и вы знаете, где они находятся. Ведь это вы сначала заманили его к себе.

— Когда ты выйдешь отсюда, приедешь на несколько дней в Эйнсфорд? — Чарлз лукаво улыбнулся.

— Когда-то я уже слышал такое предложение. Спасибо. Не приеду.

— Больше никаких Креев, только отдых, — пообещал Чарлз.

— Я бы очень хотел, но у меня не будет времени. Агентство дало течь. И я только что сделал со своим начальником то, что вы сделали со мной в Эйнсфорде.

— Что именно?

— Встряхнул как следует, чтобы он покончил с депрессией и начал действовать.

Судя по улыбке, Чарлз нашел это забавным.

— Вы знаете, сколько ему лет? — спросил я.

— Около семидесяти, а почему ты спрашиваешь?

— У меня и в мыслях не было, что ему семьдесят один, пока он сам не сказал сегодня, — удивленно объяснил я.

— Ты всегда думал, что я попросил его взять тебя на работу. Разве нет? — Чарлз покосился на кончик сигары. — И гарантировал твое жалованье.

Я в замешательстве смотрел на него.

— Вероятно, тебе будет интересно узнать, что дело обстояло совсем не так. Я лично его не знал, только слышал о нем. Как-то он нашел меня в клубе и спросил, не думаю ли я, что ты подходишь для работы у него. Я ответил, что, на мой взгляд, подходишь. И со временем будешь отличным работником.

— Не верю.

— Я сказал ему, что ты очень неплохо играешь в шахматы, — улыбнулся Чарлз. — И жокеем стал потому, что так сложились обстоятельства: ты был маленького роста, а твоя мать умерла. И что ты в любой профессии, вероятно, очень скоро достиг бы такого же успеха, как и на скачках. Рэднор согласился со мной и добавил, что он видел, как ты работаешь с лошадью, и сразу понял: ты именно такой парень, какой ему нужен. Тогда же он сказал мне, сколько ему лет. Ничего больше. Но мы оба поняли, что он имеет в виду.

— Я уже собирался уходить от него, — признался я. — Если бы не вы...

— О да, — саркастически произнес Чарлз. — Тебе есть за что благодарить меня. За многое.

Прежде чем он ушел, я попросил посмотреть фотографии бумаг Крея. Он изучил их одну за другой и, возвращая мне, покачал головой.

* * *

Позвонил старший инспектор Корниш и сообщил что Фред в тюрьме, а следствие закончено.

— Все три пули совпали. Когда его арестовывали, он целился в полицейских из того же револьвера. К счастью, один из них бросил в него вазу и выбил из рук револьвер, прежде чем Фред выстрелил.

— Какая глупость. Зачем он хранил револьвер после того, как застрелил из него Эндрюса?

— Просто болван. Бандиты в основной массе тупицы, иначе многие из них никогда не встали бы на путь преступления. Он не признался в этом убийстве Крею и другим, так что их нельзя привлечь за укрывательство и содействие убийце. Суссекские ребята рассказывают, что Крей просто взбесился, когда узнал об убийстве. В частности, он особенно жалел, что, когда вы были в его руках, не знал о вашем простреленном желудке.

— Слава богу, что не знал! — с чувством воскликнул я.

Смешок Корниша донесся с другого конца провода.

— Предполагалось, что Фред сам заберется в ваше агентство и поищет письмо Бринтона, но ему хотелось сходить на футбол, и он послал вместо себя Эндрюса. Фред даже не предполагал, что там будет ловушка. А револьвер он дал Эндрюсу просто для куража и не думал, что тот им воспользуется, не думал, что тот такой дурак. Но потом Эндрюс, испуганный и дрожащий, вернулся и сказал, что стрелял в вас. Тогда Фред предложил ему прогуляться в Эппинг-Форест. А там он, по его словам, случайно выстрелил в Эндрюса. Ну скажите, можно ли эту чушь подсунуть присяжным? Еще Фред говорит, что не сказал об убийстве Крею потому, что боялся его.

— Что? Фред боялся?

— По-моему, Крей произвел на него впечатление страшного человека.

— Да, это он умеет, — согласился я.

Я прочел брошюру, которую принес Чико, от корки до корки. Благодаря несчастным детям, родившимся без рук из-за того, что матери принимали талидомид, техника искусственных конечностей быстро развивалась. Когда пана полностью заживет, мне могут сделать многоцелевую руку, которая работает за счет небольших поршней, контролируемых клапанами, а управляется мускулами плеча. Кроме того, там еще есть газовый баллончик, энергией которого питаются пальцы искусственной кисти. Главное неудобство этого приспособления, насколько я понял, заключается в том, что приходится постоянно носить с собой запасной баллончик с газом, будто ты водолаз.

Многообещающим, почти фантастическим мне показалось последнее изобретение британских и русских ученых — миоэлектрическая рука. Она действует с помощью электрического тока, который дают оставшиеся мышцы руки. В брошюре бодро сообщалось, что к такой руке легко приспособиться, если ампутация сделана недавно. Чем меньшую часть конечности потерял человек, утверждал автор, тем больше у него шансов на успех. Прочитав эту фразу, я тотчас мысленно представил операционный стол и подопытную морскую свинку.

Брошюра заканчивалась победным маршем фанфар: в больнице Св. Фомы изобрели волшебную миоэлектрическую руку, которая может делать практически то же самое, что и настоящая рука, разве что на ней не растут ногти.

Руку я потерял, тут уж ничего не попишешь. Даже изуродованная и недействующая, она приносила пользу. По-моему, любая столь серьезная потеря приводит к радикальным нарушениям нервной деятельности. Мое подсознание отрицало случившийся факт: каждую ночь во сне, Целый и невредимый, я участвовал в скачках, завязывал узлы, аплодировал, делал все, что требует двух рук. Я просыпался и в отчаянии обнаруживал вместо руки культю.

* * *

В среду утром я позвонил своему бухгалтеру и спросил, когда он свободен. Несколько озадаченный неожиданным изменением планов, он ответил, что свободен в пятницу. В двух словах я объяснил, что случилось и где я нахожусь. Он сказал, что навестит меня и что небольшое путешествие и морской воздух будут ему полезны.

Едва я положил трубку, как дверь отворилась и в палату нерешительно вошли лорд Хегборн и мистер Фотертон. Я сидел на краешке кровати в темно-синем халате и шлепанцах, забинтованная рука на перевязи, подбородок свежевыбрит, волосы причесаны, от кулаков Крея на лице почти не осталось следов. Визитеры с явным облегчением отметили эти ободряющие признаки моего возвращения к жизни и, успокоившись, удобно расположились в креслах.

— Вы уже лучше себя чувствуете, Сид? — первым заговорил лорд Хегборн.

— Да, благодарю вас.

— Хорошо. Очень хорошо.

— Как прошли соревнования в субботу? — спросил я.