Древняя книга Агриппы - Михаил Палев Страница 64

– Скажите, Валерий Иванович, а вы последнее время не встречались с Гитаровым? – спросил Павлов.

– Да было один раз, но я об этом уже рассказывал.

– Расскажите еще раз, для протокола, – предложил Павлов. «Э-э, сгустились тучи на горизонте», – подумал Тавров и снова рассказал о визите Зергута в свой офис.

– То есть вы предоставили гражданину Гитарову, как своему клиенту, информацию о том, что гражданин Гольдштейн в день покушения на гражданку Пустовойтову находился в непосредственной близости от места преступления? – уточнил Павлов.

– Совершенно верно.

– И как воспринял Зергут… то есть гражданин Гитаров… эту информацию?

– По-моему, был весьма этим обеспокоен. Он настойчиво спрашивал, убежден ли я, что это был именно Гольдштейн. Я подтвердил ему это категорически.

– Очень хорошо, – удовлетворенно констатировал Павлов и протянул бумагу Таврову: – Ознакомьтесь с протоколом, Валерий Иванович, и подпишите.

Тавров прочитал и подписал. Отдавая протокол Павлову, он спросил:

– А что, плохи дела у Гитарова?

– Хуже некуда! – с мрачным удовлетворением сообщил Павлов. – Мы тут всю ночь работали по убийству Гольдштейна. Нападавших было двое, ну и кто-то еще их подстраховывал. Стреляли они с крыши дома, где находится ресторан. Вначале два выстрела из гранатометов «РПГ-9», а затем добили тех, кто остался жив, из автоматов «АКСУ». Автоматы и гранатометы нашли на месте преступления. Отпечатков пальцев, конечно, на них не обнаружено, но зато известно, откуда взялось это оружие. Вот тут-то и обнаружился след Гитарова. Оружие было в свое время похищено солдатами срочной службы в одной из частей на Северном Кавказе. Его продали одному московскому торговцу. Три месяца назад мы взяли этого деятеля и среди прочего обнаружили при нем записную книжку, в которой он скрупулезно отмечал сделки по продаже оружия, вплоть до номеров. Вот по этим номерам мы и выяснили, что часть похищенных в воинской части стволов приобрел начальник службы безопасности ЧОПа, обеспечивающего личную охрану Гитарова.

Павлов откинулся на спинку кресла, закурил и продолжил:

– А вот теперь самое главное. Именно из этих стволов, купленных человеком из окружения Гитарова, и стреляли вчера вечером в Гольдштейна и его людей. Плохи дела у Зергута, ох как плохи! Шесть трупов, включая влиятельного олигарха, – дело будет громкое!

– А отчего умер Гольдштейн? – спросил Тавров.

– Как отчего? – удивился Павлов. – В него же стреляли! Оттого и умер. Впрочем, можно заключение о смерти посмотреть. Сейчас, я уточню…

Павлов снял трубку телефона.

– Сергей Николаевич, это Павлов. Что там в заключении о смерти Гольдштейна написали? Ага, понял… всего одно? Хм, интересно…

Павлов положил трубку и посмотрел на Таврова.

– У Гольдштейна сквозное ранение в грудь. Пробита аорта. Смерть наступила мгновенно. Других ранений нет.

– Это странно, – заметил Тавров.

– Ничего странного, – отозвался Павлов, – на нем был бронежилет. Давайте пропуск, Валерий Иванович. Спасибо вам, не смею вас больше задерживать.

– Ты мне время ухода не ставь, – попросил Тавров. – Хочу Изволина навестить, посидеть с ним по-стариковски…

– Хм… – поморщился Павлов, явно не испытывая восторга по поводу планируемых «стариковских посиделок», но просьбу Таврова выполнил.

* * *

Изволин работал экспертом по баллистике еще тогда, когда Тавров пришел в МУР молодым энергичным старшим лейтенантом. Теперь детектив уже давно был полковником на пенсии, а Изволин продолжал трудиться на ниве экспертизы. Они были старыми друзьями, и Тавров предусмотрительно захватил с собой трехсотграммовую бутылочку «Московского», дабы отметить встречу ветеранов.

Разговорились про житье-бытье, а после того как бутылка опустела больше чем наполовину, разговор наконец плавно перетек на нужную Таврову тему.

– Я вот одного понять не могу, – сказал Тавров, – лимончика еще подрежь, Сань… так вот, не могу понять, как это нападавшие расстреляли два полных рожка, а Гольдштейну досталась только одна пуля.

– Действительно, странно, – согласился Изволин, тщательно нарезая лимон тонкими дольками, – тем более что пуля ему так и не досталась.

– Не понял, – сказал Тавров, – но ведь в заключении о смерти сказано, если я не ошибаюсь, что пуля вошла Гольдштейну в грудь и вышла из спины, пробив по дороге аорту, что и послужило причиной смерти. Так?

– Так-то оно так, да только не пуля аорту пробила, – ответил Изволин и предложил: – Давай-ка еще по тридцать, и я тебе кое-что покажу.

Они выпили. Изволин достал из папки фотографию.

– Это бронежилет, который был на Гольдштейне. Хитрая такая штучка из профилированных титановых пластин. На бронежилете никаких следов от пуль. Лишь в одном месте пробита титановая пластина. И пробита весьма странно. Вот, посмотри. Фотография пластины. Видишь отверстие? Оно идеально правильное, как будто просверлено сверлом. Обычно когда пластина металла пробивается пулей, по периметру возникает светлый ободок деформированного металла. В данном случае ничего подобного нет. Странно, не правда ли?

– Действительно, – согласился Тавров, – но если это не пуля, то что же тогда?

– Сейчас покажу, – пообещал Изволин и вышел в соседнее помещение. Через пару минут он вернулся и положил на стол полиэтиленовый пакет с тонким металлическим стержнем. Тавров взял в руки стержень, стальной, цилиндрический, ступенчатый, утолщенный по концам. С одного конца он был заострен на конус, с другого имел крестообразный пропил, в который были вставлены тонкие пластиковые пластинки.

– Что это такое?

– Очень похоже на самодельный арбалетный болт, иначе говоря, стрелу для арбалета, – ответил Изволин, – а в качестве заготовки взяли длинный болт из хромансилевой стали: вон там, на торце, осталось желтоватое покрытие. Это цинковка в хромпике. Обточили на токарном станке. Наконечник подкалили. В качестве оперенья использовали стеклотекстолитовые пластины марки «КАСТ-В» толщиной в миллиметр. Характер покрытия и использованные материалы указывают на то, что стрела была изготовлена либо на одном из авиационных или ракетно-космических заводов, либо в кустарных условиях человеком, имеющим доступ к подобным материалам. Во всяком случае, хромансиль широко используется только в авиационно-космической промышленности.

– То есть получается, что Гольдштейна убили из арбалета? – уточнил Тавров. Однако Изволин отрицательно покачал головой.

– Понимаешь, какая штука… Это какой же нужен арбалет, чтобы пробить семимиллиметровую титановую пластину! Я склонен считать, что стрела ушла из огнестрельного оружия, хотя и не нашел никаких следов пороха и взрывчатых веществ.

– И что из себя должно представлять это огнестрельное оружие?

– По виду и размерам что-то типа противотанкового ружья «ПТРД».