Бандерша - Алексей Комов Страница 64

Да, дурак!

В какой-то степени Саша права. Зачем, спрашивается, влезать в пасть дракона всеми четырьмя точками, явно рискуя пятой?

Мало того, что завел себе любовницу: судя по всему, самую молодую бандершу Москвы, которой «заказать» товарку, как мне зубы почистить, так сейчас я еду на халтуру, которую мне навязал один из крупных криминальных авторитетов Москвы. Его значимость ни чуть не преувеличиваю.

Второе – практически без вариантов выбора. Ради спасения и обеспечения своей драгоценной шкуры. Она, скажу без ложной бравады, близка к телу. По возможности, в целости и сохранности.

А девку-то зачем такую завел? Нельзя было завести дамочку попроще, без претензий. С обычными причитаниями: «Ой, мама беспокоиться будет!», и немым вопросом: «Замуж позовешь?». Можно! Без проблем! Я ведь и Сашу поначалу к такому разряду отнес. Этакая юная девочка-припевочка. Оказалась, что она не «припевочка», а «крутая баллада» из бандитского фольклора!

Много тех, кто попроще и поспокойней. И выбрать спокойную беспроблемную девушку – не очень сложная задача. Но тогда не было бы этого наркотического ощущения опасности, которое многократно усиливает наслаждение.

Наверное, старею и матерею. Мне уже мало просто переспать с девчушкой при хорошей фигурке и смазливой мордашке. Нужны и экстремальные эмоции. Так и маньячить, глядишь, вскорости начну!

С другой стороны, не жениться же я на ней собираюсь!

Ладно, это всё лирика. В конце концов, мне её в какой-то степени жаль стало.

Что сделано, то сделано. Как истинный русский фаталист, который ощущает в своих духовных предках господина Печорина, надо просто смириться с выбором судьбы. Случилось то, что случилось! Лермонтов гениально эту особенность характера русского мужчины разложил по полочкам.

Кстати, не могу я понять этих чудаков-иностранцев, которые со странным упорством называют выразителем русского духа – Достоевского. Нет, к Федору Михайловичу отношусь со всем уважением. Так писал, что мозги переворачиваются и в спираль скручиваются! Не спорю. Но по духу, как мне кажется, Лермонтов куда как ближе к точному отражению наших национальных особенностей!

Что-то я ударился в литературоведческий анализ. Мне через полчаса встречаться с клиентами, между прочим.

Предложения готовы. Это не вопрос. Но вот морально подготовиться не помешает. Рекомендации «крыши» рекомендациями. Но я предпочитаю, чтобы заказчик со мной дело имел, потому что я действительно профессионал. То, что я предложу, никто другой им не придумает!

Хотел было на машине поехать, но потом отказался. По той же причине, что и в ресторане. Если клиент предложит выпит за заключенное соглашение, отказывать не очень хорошо. Ну, время такое – всё через бутылку решается. Садиться за руль под градусом я зарекся. Жизнь дороже. Вон, сколько сейчас бьются.

Тем более, на улице тепло. Днями, говорят, был побит температурный рекорд – +7 с хвостиком! Для середины марта – просто Сочи. Главное – под дождь не попасть. А то он сейчас быстро в мокрый снег превратится. Я эту ранневесеннюю сырость очень не уважаю.

Но пока светит солнышко, нормально. Хотя до настоящего тепла еще относительно далеко. Но уже не зима. Продержимся!

От метро до офиса этой фирмы идти было не мало. Минут 15, а по слякоти с мусором и все 20–25. Название у них затейливое: «Три О». Я поначалу чуть не попал впросак, предположив, что это три ноля! Мне же Физик (я его стал так называть после разговора с Сашей), только бумажку с контактным номером дал.

И вот я звоню, а мне секретарша и говорит в какую фирму я попал. Хорошо, что вовремя сообразил.

Вот сейчас и иду на встречу с Оскаром Октавиановичем Ольшанским. Не трудно догадаться, что именно он как директор и, судя по всему, владелец фирмы, породил такое название своей компании. Хотя, будь моя воля, я бы предложил другой вариант: «Октавиан». Красиво! Папе будет приятно. Тем более, если он башлял за фирму.

Ладно, будет у меня своя компания – и буду выдрючиваться! Другим советовать каждый может!

Офис «нашего» парфюмерного центра, а «Три О» торговало всякими пахучими изделиями с туманного Альбиона, оказался на территории почти умершего завода, в двухэтажном здании, больше похожем на барак. Старый красный кирпич со сколами, и остатками штукатурки с многочисленными слоями краски на стенах.

Но перед обшарпанным входом – хорошие иномарки. Не всякий там полумузейный утиль, который заполняет наши дороги с немыслимой скоростью, а вполне свеженькие тачки. Неплохо живут наши парфюмеры!

Внутри же было относительно уютно. С намеком на то, что сейчас стали почему-то называть евроремонтом. Чего там было европейского, и как он отличался от бывшего, надо полагать, азиатского, сказать трудно. Но все было аккуратненько в белых больничных тонах с приглушенным светом. Правда, при этом по потолку тащился пучок не очень аккуратно собранных старых проводов. В общем, как не маскируй, а пролетарское происхождение здания не спрячешь.

– Проходите, – сказала мне миленькая аккуратненькая секретарша, едва я успел пристроиться на стуле в приемной у генерального директора.

Кабинет директора тоже особой оригинальностью не отличался. Только в застекленных шкафах вместо обычных для этого места книг, стояли пузырьки и пузырёчки, флаконы и флакончики, баллоны и баллончики со всякими красивыми этикетками и рисунками. Ну, правильно, что зря месту пропадать? Можно сразу клиента с продукцией познакомить.

А сам директор явно диссонировал с официально пафосной обстановкой кабинета. Сидел он в глубоком кожаном кресле за светлым полированном столом в обычной клетчатой ковбойке с двухдневной щетиной и сбившимися наверх слегка вьющимися волосами. Впрочем, для его типа лица, славянско-греческого, – эта небрежность даже шла. Легкая редкость волос и только обозначившиеся залысины на лбу делали его похожим на контрабандиста из стихов Эдуарда Багрицкого: