Каждый умирает в своем отсеке - Виктор Евгеньевич Рябинин Страница 63

– Какой, на хер, мальчуган! – грозно ревел Пашка. – Где документы?

– Они положили их в секретер и обещали сохранить. Павлик, почему ты мне не веришь? – опять расстроился Андрей.

– Где находится секретер? В чей квартире находится этот секретер? – в бешенстве орал Пашка.

– У Лешки дома. Его дед обещал сохранить, – умилялся Андрей. – Это порядочные люди. Мы с тобой, Павлик, к ним обязательно потом съездим.

– Адрес?

– Адрес я не помню, но могу так показать. Они живут в Серебрянке. Я Лешке свой телефон подарил, – под воздействием метадона Андрей говорил недругам сущую правду.

– Костя, быстро выясняй адрес, – заревел Павел Николаевич в сторону Визгунова и, повернувшись к Андрею, сильно засадил ему кулаком в скулу.

Андрей боли не почувствовал. Лишь мятущаяся огненная точка в башке, заставлявшая его искренне отвечать на все вопросы, разорвалась на сотни кровяных осколков, и сознание вновь перенесло его в прошлое на свою субмарину…

* * *

Очнулся он на лежаке в темной комнате, через окно которой заглядывала полная луна. Пробуждался не сразу, толчками, и долго не мог понять, где он находится. То ли еще действовало лекарство, то ли необратимое произошло что-то в организме, но чувствовал себя пловцом, пытающимся изо всех сил выплыть из черной глубины. Еще пригрезилось, что возраст у него теперь изменился и ему не тридцать пять по паспорту, а все восемьдесят. Андрей задыхался. Казалось, это всплытие из бездны никогда не закончится. Профессионально, по привычке, он пытался определить, сколько азотно-гелиевой смеси осталось у него в баллонах индивидуального дыхательного аппарата, но с ужасом понял: с глубины он всплывает без ИДАшки. От этой мысли коченели руки и ноги. Андрей закричал и очнулся.

Наконец полусон, полуявь отпустили. Андрей открыл глаза. Непроглядная темень мрачной завесой простиралась вокруг, тупая боль в левом боку растекалась по всему телу. Вдобавок он был связан и не мог пошевелиться. Но в комнате кто-то был кроме него. Причем не враг, а свой, родной человек. Андрей был в этом уверен.

– Кто здесь? – задал вопрос темноте.

Где-то в ногах зашевелился светлый комочек, а по ноге скользнула теплая ладошка.

– Андрюша, это я.

– Наташа?

– Да, милый. Как ты?

– Развяжи меня.

– Сейчас, подожди секундочку. Я только кортик достану и перережу веревки.

Вот это да! Андрей изумился и вспомнил, что еще в гараже отдал девушке на хранение свой флотский кортик, а она, оказывается, сумела его не только сохранить, но и принести сюда. Женщины, что ни говори, великие создания! Когда путы были разрезаны, Наташа протянула ему в темноте прохладное и такое знакомое на ощупь личное оружие морских офицеров. Андрей принялся ее расспрашивать. Оказалось, что пробралась она сюда тайком. Сейчас три часа ночи, у нее есть ключи от всех дверей. Этот коттедж когда-то принадлежал ее родителям, пока взамен за какие-то родственные услуги Павел Николаевич не перекупил его за бесценок и не приспособил для своих нужд. Она раньше не знала для каких, а теперь ей стыдно, что тут мучают людей, добиваясь от них признания. Родной дядька устроил здесь личную тюрьму. Он вообще оказался бандитом, и если мама об этом узнает, то ее больное сердце не выдержит…

– В доме много народу? – перебил девушку Андрей.

Оказалось, немного, человек шесть, которыми руководит Барсуков, и еще человек пять приехали с дядей. Не люди – дикари! Да и сам дядя, если разобраться…

– Потом разберешься со своей родней, снова прервал ее Андрей, сделав попытку распрямиться и сесть. – Какая-то ты чересчур возбужденная сегодня. Докладывай обстановку!

– Это как?

– Расположение комнат, кто в какой находится…

– Что ты задумал, Андрюша?

– Это мужское дело. Я благодарен тебе, что ты сейчас со мной, но дальше, прости, тебя впутывать не буду. Тебя это не должно касаться.

– Как это не должно? – возмутилась Наташа. – Хорошо, что сейчас темно и ты не видишь, какой мне синяк под глазом дядя поставил. А потом пообещал, что если я буду тебе помогать, то он не посмотрит, что я его племянница, а утопит нас с тобой в озере вместе. Я думаю, он это может сделать. Андрюша, да отдай ты ему эти проклятые документы! Тебе с ними все равно не справиться. Это звери и их много!

Андрей с трудом встал и почувствовал, что владеет не всем телом, а только половиной. Левая сторона от плеча до паха была чем-то инородным, тяжелым, болезненным. К тому же Наташа повисла на нем, как тогда в гараже:

– Не пущу!

Он должен был очень бережно расходовать силы, поэтому не стал сопротивляться.

– Скоро рассветет, – сказал он. – Тогда нам обоим крышка. Наташенька, выхода нет. Поверь мне. Если уцелеем, то я все тебе потом расскажу.

– Я пойду с тобой!

– Нет, ты останешься здесь!

В голосе, чуть глуховатом и властном, девушка уловила нечто такое, чему не решилась противиться. Она была взбалмошная, немного капризная, но умная молодая женщина, хорошо понимающая, что с твердым решением мужчины бороться бесполезно. Покорно отступив, Наташа присела на край лежанки и заплакала…

* * *

…Коридор был слабо освещен, но стоило Андрею сделать несколько шагов, как навстречу вышел улыбающийся Барсуков, одетый в длинный домашний халат.

– Ну, прямо предчувствие было, что ты, голубок, попытаешься напроказничать, – заговорил он. – Дай, думаю, погляжу! А тут такая удача! Прямо ко мне в руки преступник крадется. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Куда собрался, родимый?

– Семен Петрович, – с чувством ответил Андрей, – не могу я больше терпеть. Все понял и осознал и хочу сделать чистосердечное признание. Отведите, ради Христа, к хозяину. Жить хочу!

– Вот оно как. Выходит, раскаяние замучило. Не мог до утра потерпеть. Знаю, это с преступниками случается. Самое заскорузлое сердце порой встрепенется к добру, коли на него умно возыметь действие. Что ж, дверь рядом, вот она, пойдем провожу. Сам-то не рухнешь?

По изможденному, полусогнутому виду Андрея можно было предположить, что он уже рухнул, но ответил моряк бодро:

– Доковыляю. Главное – душу облегчить. А то чую, что хозяин меня на рассвете кокнуть собрался.

– Есть такое мнение, – подтвердил Барсуков. – Если ребята, которых послал в город хозяин, вернутся без документов, может вполне статься, что тебе, мил дружочек, придет конец. Так что правильно ты решил, надо признаваться. Обопрись на меня, и пойдем. Радость-то какая хозяину будет.

– Еще какая! – покорно подтвердил Андрей.

Словоохотливый тюремщик поддерживал его справа и тем самым удобно приоткрыл толстенькое брюшко. Перед самой дверью хозяина Андрей сосредоточился, собрался силами и с разворота резко погрузил локоть в мягкое, заплывшее уютным жирком солнечное сплетение Барсукова. Затем, расставив ноги, три раза рубанул пружинистой правой рукой замешкавшегося бедолагу по шее, уху и позвонкам. Получилось не очень эффектно, но своей цели он добился. Барсуков согнулся в коленях и беззвучно повалился на ковровую дорожку, стыдливо укрывшись расписным халатом.