Дамский гамбит - Ольга Троицкая Страница 63

А вот простить — гораздо сложнее.

Полина вела машину медленно, осторожно. Рядом шуршала пакетиком с солеными орешками Светлана. За окном бежали назад староборские улицы. На последнем повороте толпился народ, жаждущий уехать из города на попутке. Мужчины, не обремененные поклажей, женщины с тяжелыми сумками таранили взглядом несущиеся мимо легковушки. Кто-то из голосующих опоздал на последний автобус, другой надеялся с помощью водилы-лихача добраться домой быстрее, чем на общественном транспорте, третий… Две стройные девушки в джинсиках в обтяжку, в ярких топиках и легких курточках радостно смеялись, подставив солнцу сияющие лица. Длинными волосами красоток ласково играл ветер. Заметив подходящую машину, девчонки переставали болтать и дружно махали ей руками.

На лицо Полины набежало облачко. Она быстро осторожным движением дотронулась до колена племянницы, точно проверяя: на месте ли девушка? Светлана с недоумением взглянула на тетку и тут же, покраснев, улыбнулась ей. Минуту молчала. Потом неуверенно спросила:

— Тетя… А мы не заедем попрощаться с Валерием Ивановичем?

Полина покачала головою:

— Некогда.

Племянница после короткой паузы снова робко заговорила:

— Помнишь, когда он звонил в последний раз?

— Да, — кивнула Полина, обгоняя еле ползущий грузовик.

— Я сняла трубку… Ну и Валерий Иванович подумал, что это ты. Мне надо было сказать, что это я. Но .. — нервно засмеялась девушка. — Очень захотелось услышать, что он тебе скажет.

Полина слегка нахмурила брови. Ляпнуть Рязанцев мог все что угодно. Глупость, гадость, неприличность. В общем, такое, что совсем не предназначено для девических ушей.

— Это плохо? — почти с вызовом спросила Светлана.

— Гм. Ну в идеале… Да. Наверное. Но в жизни ведь случается всякое. Мне, помню, в детстве тоже было очень интересно, о чем мать и отец разговаривают шепотом, втайне от нас.

— Знаешь, что он сказал? — — Нет, — всеми силами Полина старалась казаться равнодушной.

Светлана каким-то очень мягким, западающим голосом произнесла:

— Валерий Иванович сказал: «Ну что тебе надо? Штамп в паспорте? Давай поставим. Если это так важно. Не мучай ты нас обоих! Ну, не могу я без тебя…»

Полина ожидала услышать нечто подобное. Но все равно сердце почему-то высоко подпрыгнуло, словно надеялось сорваться с привязи. Ей стало жарко, душно. На мгновение она испытала острое сожаление оттого, что не услышала лично эти слова из уст Рязанцева. Женщина до боли в руках сжала руль.

— Я растерялась…

Светлана сильно покраснела, точно снова подслушала, как чудо-доктор объясняется в любви ее тетке.

— Хотела даже трубку бросить… Но испугалась: вдруг Валерий Иванович подумает, что ты с ним говорить не хочешь…

Девушка нервно накрутила на указательный палец прядь волос. Полина скосила глаза на племянницу. Интересно, как же она вышла из положения?

— И я ответила: «Раз жить не можете — так помогите. А то тетю завтра в тюрьму поведут». Он аж онемел от неожиданности… А потом так это спокойно сказал: «Света, ты? Ну-ка расскажи, моя прекрасная леди, что там у вас происходит».

На мгновение Полина испытала злость по отношению к племяннице за то, что девчонка так бесцеремонно влезла в ее личную жизнь. Но радость пересилила раздражение. Женщина засмеялась светлым счастливым смехом. Ее попутчица тоже неуверенно захихикала. Они всхлипывали, взвизгивали от восторга, повторяли: «В тюрьму поведут…»

Отсмеявшись, Светлана настойчиво спросила:

— Ну так как? Мы заедем?

Полина достала из кармана носовой платок.

Вытерла выступившие от смеха слезы. Ответила, не отрывая взгляда от дороги:

— — Ну зачем он нам нужен.

Светлана отвернулась и уставилась в окно совсем уже другим, злым и тяжелым, взглядом. Женщина остановила машину. Закурила. Мимо шелестели автомобили, грохотали грузовики, тарахтели старенькие автобусы. Полина ничего не видела и не слышала. «Ни в коем случае не отмахивайся от Светланы, как от комара в лесу. Племянница должна чувствовать, что ее мнение для тебя дорого и интересно. Даже если на самом деле тебе на него начхать», — вспомнила она наставления чудо-доктора и его по-собачьи преданный взгляд. Полина поднесла руку к горлу. Если она появится сейчас на пороге кабинета Рязанцева, док уже не отпустит ее никуда. Конец самостоятельности, независимости, свободе. Но… Разве она не мечтает, чтобы большие руки Рязанцева заключили ее в мягкий плен?

Женщина глубоко вздохнула и прислушалась.

Что это? Неужели соловей подает голос? Полина загасила сигарету и резко развернула машину.

Улыбнулась племяннице:

— Мы только скажем ему «до свидания».

Женщины снова дружно рассмеялись. «Девятка» помчалась назад к Старому Бору.