Мода в саване - Марджери Эллингем Страница 62

Сэр Генри Райотсли был счастлив его слышать. Его глубокий верный голос, который так убедительно звучал в суде, сейчас был весьма бодрым.

— Как только будут результаты, я вам сам их привезу. Работал над этим всю ночь. Прелестная рана! Разумеется. Единственная причина смерти. Над точной характеристикой еще нужно поработать. Свое мнение могу зачитать вам прямо сейчас. Оно все объясняет. Слушаете? Не кладите трубку, сейчас принесу отчет. Итак: во-первых, причиной смерти были повреждение сердечной артерии и последующее внутреннее кровотечение. Во-вторых, рана в груди, в результате которой получила повреждения сердечная сумка, была нанесена двугранным остроконечным инструментом шириной приблизительно в шесть десятых дюйма. В-третьих — и это интересно, Оутс, — удар был нанесен практически под прямым углом.

— Что?

— Вот именно. Нож вошел практически прямо. При встрече мы с вами обсудим это, но пока что можете считать, что в момент убийства она мирно лежала на спине, и пока что я не обнаружил следов анестетика или чего-либо подобного. Я сам провожу анализы. Помимо раны я нашел только легкий синяк на левой стороне шеи, но он очень слабый. Что? Не знаю, дружище. Понятия не имею. До полуночи и после полудня. Точнее сказать не рискну. Ну, до встречи. Счастливо.

Тем временем Джорджия позвонила Вэл.

— Я просто бросилась к его ногам, дорогая, и он был совершеннейшим душкой. Сказал, что делает все, что может, и чтобы я ни о чем не тревожилась. Очень благоразумный и милый. Вообще, в правительстве таких много. Вы с ним знакомы?

— Кажется, да.

Связь была плохая, и высокий голос Вэл звучал словно бы издалека.

— Староват, но милый. Что-то в нем есть собачье. Да еще эти усики. Имя ему идет. Ты его помнишь?

— Я тебя не слышу.

— Не важно, дорогая. Связь ужасная. Я просто хотела сказать, что я все устроила, все будет тихо и чинно, так что нам не о чем беспокоиться, слава Богу. Тодди Таузер все устроит. Тодди — жуткое имя, правда? Пока, милая.

Вэл позвонила Кэмпиону, но ей ответил только громкий звон телефона в пустой квартире. Стоило ей повесить трубку, маленький белый прибор снова затрезвонил, и она торопливо ответила, но это оказался Рекс.

— Леди Папендейк сейчас беседует с инспектором, — раздраженно сообщил он. — Все говорят о наркотиках. Я стараюсь изо всех сил, мадам, но не могу гарантировать, что какая-нибудь глупая продавщица не выболтает все первому же покупателю. Вряд ли, конечно, они не настолько глупы, но тут уж ни в чем нельзя быть уверенным. У Маргариты Зингари была истерика, и она написала заявление на увольнение. Что вы посоветуете сделать?

— Я приеду, Рекс, скоро приеду. Со времени вашего последнего сообщения я пыталась дозвониться брату. Если можете, успокойте их всех. Не волнуйтесь, я приеду.

Голос Вэл звучал властно и невозмутимо. В трубке прошумел многократно усиленный проводами вздох Рекса.

— Это будет большое облегчение, — сказал он. — Такой позор. Такой жуткий хаос. Кстати, могу ли я отправить персиковый «Фантастик» леди Б.? Нет возможности объяснить подробнее по телефону. Она просила прислать его, но вы же помните, в прошлый раз мы решили, что, учитывая предыдущие события, не будем отпускать ей больше в кредит. Леди Б. «Б» как в слове «болеро».

— Решайте сами, Рекс, — устало произнесла Вэл. — Будьте деликатны, но непреклонны. Я скоро приеду.

Она повесила трубку и вновь попыталась дозвониться до Кэмпиона. Ответа не было, и она позвонила в его клуб и оставила для него сообщение.

«Даймлер» уже ждал у двери, и Вэл как раз пыталась поправить шляпку над левым глазом тем безусловно интеллигентным образом, который бы избрала, призови ее даже весть о конце света, а не сигнал тревоги Рекса, когда телефон зазвонил вновь. На этот раз это была тетя Марта. В ее неприятном голосе отчетливо звучал акцент, который всегда становился особенно заметен в телефонных разговорах.

— Вэл, дитя мое, к нам пришел инспектор. Он сейчас рядом. Ты помнишь ту манекенщицу, Каролину, которую мы выгнали? Она докатилась до того, что ее убили! Полиция думает, что это как-то связано с наркотиками, и по этому поводу опрашивает всех наших бывших работников. Ты не знаешь, что там была за история с морфином? Что-то такое было, вертится в голове. Не припоминаешь?

Ни одного полицейского в мире не обманул бы предостерегающий тон тети Марты, и Вэл мгновенно бросило в жар, а потом в холод.

— Инспектор говорит, что это простая формальность. — Тетя Марта, очевидно, повторяла слова полицейского.

— Я скоро приеду, дорогая. Увидимся через пятнадцать минут, — бодро ответила Вэл и повесила трубку.

Пока она мчалась по улицам, Гайоги Ламинов, стоя в своей нарядной гостиной, говорил по телефону с Ферди Полом.

— Ферди, друг мой, послушай меня. — Голос русского звучал с накалом, присущим этой драматической нации. — Ты читал газеты? У меня дома полиция. Да-да, у меня. Дорогой мой Ферди, это не смешно. Я не смеюсь. У этой девушки нашли дома наркотики и выяснили, что квартиру для нее снимал Рэмиллис. Я им, естественно, ничего не сказал, это не мое дело. Эта несчастная проработала тут всего полтора месяца. Но ради всеобщей безопасности, Ферди, заставь Джорджию замолчать. Эта ее история с таблеткой до добра не доведет. Все и так плохо.

— Да что ты говоришь, — ответил Ферди Пол и повесил трубку.

Как ему было велено, Синклер позвонил в «Аландел» и триумфально передал трубку матери. Секретарша Делла, которая все утро безуспешно пыталась дозвониться до Папендейков, не раздумывая, перевела звонок в его кабинет.

— Алан, — сердечно произнесла Джорджия. — Я бы не стала тревожить тебя, дорогой, но тебе не кажется, что пора позвонить Вэл?

— Привет, Джорджия. Позвонить Вэл? Зачем?

— Ну что ты, — с упреком продолжила она. — Ты не читаешь газет? Вэл ужасно расстроена и напугана. Убили одну из ее манекенщиц — ту, что украла мое платье, ты помнишь. У Папендейков полон дом полиции. Ей, должно быть, ужасно тяжело. Ты же знаешь, какой темпераментный народ эти художники. Твой звонок ее очень поддержит.

Он рассмеялся. Она сразу представила себе его смущенное разрумянившееся лицо.

— Джорджия, ты просто душка, — сказал он.

Она удивилась и обрадовалась.

— Как странно от тебя это слышать, — ответила она, смеясь. — А ты знаешь, что мне это в конечном счете говорили все, кто когда-нибудь меня любил? В общем, позвони ей, милый. Ей будет ужасно приятно. Пока, Алан. И передай бедняжке привет.

Он повесил трубку — чересчур резко, подумала она, но списала это на стремление поскорее утешить Вэл. Джорджия вздохнула. Так приятно было быть щедрой, что она порой гадала, нет ли тут какого-нибудь подвоха.

Вэл не ждала, что Делл по-дружески предложит ей свою поддержку — она только мечтала об этом. Поэтому она не удивилась тому, что он так и не позвонил ей.