Тайна Тихого океана - Игорь Чубаха Страница 62

Он бы не досчитался членов племени снаружи и тут же заподозрил неладное раньше времени. Достойного ученичка воспитал в Кортесе Мартин. И ведь сам собственными руками научил ненавидеть белую расу по настоящему. Ну, попадись еще Мартину этот оксфордский недочеловек…

— Тебя долго ждать?! — въехав в кабину лифта и чуть не расплющив подгоняемого перед собой атлета, рыкнул Мартин замешкавшейся Герде.

Придавленный креслом детина ерзал и пытался выскрести из баскетбольных трусов пиявок.

— Деда, я хочу пострелять! — Герда, ломая ногти, открывала один за другим лакированные шкафы и шкафчики в поисках какого-нибудь оружия. Под руку попадались вспоротые консервные банки и надкушенные заплесневелые сухари.

— Никаких «пострелять»! Киндер, кухня, кирха! — прикрикнул Мартин и с огорчением осознал, что ребенок совсем его не слушается.

В одном из шкафов девица нашарила базуку и прежде, чем соплячку успели остановить, выпалила в окно. (Очевидно, бороро не поняли, что эта штуковина тоже стреляет (да еще как!) и не позарились.) Шальной заряд полетел в сизую даль и разнес пароходику корму вместе с празднующими на ней победу индейскими русалками. Герда безумно захохотала, отбросила дымящуюся трубу и снова принялась шарить по сусекам.

— Этот рубильник не смей трогать ни в коем случае. Не трогай, я кому сказал?! — завопил, будто ужаленный, Мартин Борман, видя, что родственница добралась до неприметного шкафчика над помпезным камином.

Камин в местном климате выглядел не более нелепо, чем обои в орлов и свастику, и портрет маслом относительно юного партайгеноссе в зимней военной форме. Оставив в покое запретный рубильник, Герда в следующем шкафчике нашла патефон и завела машинку. Из громкоговорителей вокруг здания полилась «Лили Марлейн». [87]

В зале появился тяжело отсапывающийся генерал. В носовом платке на темени он напоминал опоздавшего к абордажу пирата.

— Умоляю, никаких танго! — просипел россиянин.

И хотя звучало никак не танго, по просьбе дорогого гостя из далекой России шальная стрела пресекла песню на полуноте.

— Генерал, где вас черти носят? Кажется, вы отвечаете за безопасность объекта? Пока не вернусь, остаетесь за старшего! — распорядился Мартин, — Как вам воины из пробирки? Жаль, такой прекрасный человеческий материал пропадает. Мои ученые выяснили, что некий шаман бороро умеет управлять погодой. Из его генов и вылупилось это племя. Я собирался рассредоточить индейцев по всему миру и вызвать смерчи, правда, для этого им нужно пожевать человеческой селезенки. Не знаю, зачем вам это рассказываю. Может быть, по тому, что теперь моим планам капут?

За спинкой кресла заворочался придавленный атлет, но не пикнул. И прежде, чем Евахнов вдохнул достаточно воздуха, дабы послать немца подальше, ганс нажал нижнюю кнопку.

Дверцы лифта сошлись в прощальном поцелуе. И коробка вместе с инвалидом и амбалом ухнула куда-то вниз. Генерал осторожно выглянул в ближайшее окно. Оказывается, напротив троица непотребно размалеванных индейцев забралась на сторожевую вышку. Краснокожие развернули пулемет в сторону дома и теперь дралась за право жать на гашетку. На головы драчунов сыпалась солома, высоковольтной линией электропередачи жужжали согнанные мухи. Евахнов скосил претендентов короткой очередью. И на этом патроны в шмайсере кончились. Можно было рискнуть выскочить во двор за следующим автоматом. Если совсем рехнулся.

— Ах, май либер Августин… — под нос азартно напевал, ловя мишени на мушку, телохранитель у другого окна.

Герда таки нашла себе завалившуюся за ощетинившийся пружинами диван охотничью двустволку и, пристроившись рядом с Евахновым, из двух стволов метко раскромсала картечью грудь перебегающему двор папуасу. Индеец раскинул руки и попытался взлететь, будто кондор, но руки — не крылья. Шикарный головной убор из перьев попугая зарылся в пыль. Герда чуть не описалась от кайфа.

Стоящий у другого окна телохранитель прозевал стрелу под левый сосок. Невозмутимо перезарядил барабан Магнума 44 и, только до конца выстреляв его по врагам, рухнул бездыханный. Тирольская шляпа успокоилась между горячих гильз.

И тут генерал опомнился. Какого лешего он палит по не сделавшим лично ему ничего худого аборигенам? Какого лешего он не последовал за Мартином? Ведь наверняка здесь есть ведущий в укромное безопасное место подземный ход, и Мартин сбежал. На похоронах генерала КГБ по регламенту полагается троекратный залп, Евахнову отсалютовали уже сторицей, но старик не торопился в могилу. И если Мартин бросил на растерзание каннибалам родственницу, то уж на русского генерала и на свои обещания Мартину тем более наплевать.

Но если немец бросил девчушку на произвол судьбы, русский солдат этого не мог себе позволить. Евахнов не ведал, что сейчас вместо него говорит сыворотка правды:

— Эй, фройляйн, давайте-ка выбираться отсюда. Я не могу вас бросить на произвол судьбы. Русский солдат не может себе этого…

Герда сообразила, что ее хотят лишить очень большого удовольствия. Не заморачиваясь, она из-за спины выхватила бутылку пива и протянула россиянину. Конечно, Евахнова колбасило, а вместо текилы сойдет и пиво, но…

— Ты что, сдурела? Тут не пивом баловаться, тут драпать надо! — генерал решил, что у девушки особая форма истерики, бразильская, — У тебя истерика! Особая бразильская форма! Мне твой дедушка обещал найти Стечкин!

«Какой такой Стечкин?» — не поняла Герда, ведь фамилия русского не Стечкин, а Лопушанский. Впрочем, кто бы он ни был, русский, кажется, не оставил глупых фантазий помешать ей настреляться вволю, а пивом брезгует. Безумно интересно. И тогда Герда коцнула бутылку об стену, и у нее получилась вполне пригодная для самозащиты розочка.

Три стрелы шмелями ввинтились в окно и лишними знаками препинания украсили лозунг над лифтом «Каждому — свое». [88]Кашель пистолетов из соседних комнат внушал надежду. Но что будет, когда кончатся патроны?

Генерал понял, что предательски брошенная родственником на произвол судьбы малышка теперь вообще никому не доверяет. И словами тут горю не помочь. По этому, простым приемом самбо Евахнов выбил у соплячки оскалившееся остриями горлышко бутылки. Беззлобно и профилактически отхлестал по щекам и поволок под грудки к лифту. В прямоугольнике окна взвилось копье, но, не преодолев силы тяжести, грохнулось обратно во двор.

Герда извивалась, царапалась и сыпала гамбургскими портовыми ругательствами. Наконец, цапнув генерала за руку, исхитрилась вывернуться и ухватилась за рубильник. Генерал снова взялся за сиротку поперек туловища, крякнул и дернул. Рубильник провернулся в пазах с верхнего в нижнее положение…