Крещенский апельсин - Елена Басманова Страница 62

Ольга Леонардовна уселась на стул и обвела суровым взором своих сотрудников.

– Я рада видеть весь наш дружный коллектив в сборе. У господина Либида сегодня выходной.

Журналисты многозначительно переглянулись.

– А где же его сенсационный материал? – Синеоков вызывающе вскинул голову. – Он обещал бомбу в номер.

– Обещал, но не в этот. Не все ведь так сообразительны, как вы, господин Синеоков, – в мягком голосе госпожи Май прозвучал какой-то неясный намек.

Синеоков ухмыльнулся.

– Итак, займемся формированием номера. Господин Треклесов, начинайте, – распорядилась редакторша.

Антон Викторович, время от времени косясь на заскучавших журналистов, принялся перечислять материалы номера: рекламные объявления, брачные сообщения, репертуар театров и синема, программы выставок, репродукции Бакста, интервью с психографологом, где есть анализ почерков Куприна и Леонида Андреева…

– Отлично, – госпожа Май милостива кивнула. – Теперь перейдем к творческой части. Материалы для постоянных рубрик: «Гороскоп Астростеллы», «Моды сезона», «Энциклопедия девушки», комментарий архимандрита Августина «Брак и Бог», подборка анекдотов – готовы. Теперь о главном. Иван Федорович, господин Платонов, вы сдаете материал в номер?

Платонов соскочил с подоконника, и сапоги его противно скрипнули.

– Разумеется, госпожа Май. Дошлифовываю, последние штрихи вношу.

Госпожа Май повернула царственную голову к Лиркину:

– Я так понимаю, Леонид Леонидович, что статья о музыке Скрябина завершена?

– Она у меня в голове целиком выстроилась! – буркнул Лиркин.

Ольга Леонардовна отвернулась от музыкального обозревателя и воззрилась на Мурыча:

– Ваш материал, Гаврила Кузьмич, я прочла. Даже не знаю, что вам сказать. Претензий у меня нет. Но душа не лежит – слишком приземлено. Мускулы телефона, нервы телефона, винтики, зажимы, провода… Разве после таких серьезных статей девушки пойдут работать на телефонную станцию?

– А я не уверен, что им надо там работать. – Мурыч сверкнул глазами. – Не женское занятие. На психику действует тлетворно. Легко ли высидеть шесть часов не вставая? Да еще напряженно слушать, отвечать, следить за лампочками, работать руками. Угнетает.

– Это я и без вас знаю, – возразила, не повышая голоса, госпожа Май. – Но зачем же огорчать наших читательниц? Они должны получать приятные эмоции от чтения «Флирта».

– Я старался побольше внимания уделить любовным мечтаниям моей героини, – оправдался Мурыч.

– Очень хорошо, – поощрила сотрудника госпожа Май. – В следующий раз делайте ставку на свое воображение, а не на докучные факты.

– Попробую, – согласился Мурыч, – я всегда стремился дорасти до уровня журнала «Флирт».

Госпожа Май пристально взглянула на сотрудника, явно заподозрив его в неискренности или еще хуже – в издевательстве.

– Поучитесь у господина Синеокова, – она обратила взор на театрального обозревателя. – Выражаю вам свое восхищение, Модест Терентьич. Вы в очередной раз продемонстрировали свой высочайший профессионализм. Я велела господину Треклесову выписать вам премию.

– А что он такого написал необыкновенного? – выкрикнул Фалалей.

– Если б вы, Фалалей Аверьяныч, были более внимательны к своим коллегам, вы бы не спрашивали. А вы все порхаете по жизни и бросаете в беде своих друзей.

– Не возводите на меня напраслину, – Фалалей обиделся, – я всю неделю, как проклятый, воспитывал нашего стажера. И такая благодарность?

– Да уж, воспитали, – Ольга Леонардовна недовольно нахмурилась, – оставили в лапах полиции и не подумали спасти.

– Вы шутите. – Фалалей бросил короткий недоумевающий взгляд на Самсона. Убедившись, что на лице стажера нет никакой обиды, он засмеялся. – У меня есть на эту тему анекдот…

– Довольно. Хватит паясничать, – отрезала госпожа Май. – Объясняю вам, почему я премирую господина Синеокова. Он выполнил мое срочное задание. Причем блистательно. Бросился по адресу, где якобы проживала сестра легендарной синьорины Леньяни. Вы ведь знаете, интерес к этой звезде балета прошлого века вспыхнул с исключительной силой – в связи с новой постановкой «Спящей красавицы» в Мариинке. Так вот. Господин Синеоков оперативно выяснил, что так называемая сестра – самозванка, и нимало не смутившись, он живописал ситуацию в превосходном очерке «Особенности персидского брака».

– А при чем здесь Персия? – выкрикнул завистливо Лиркин.

– Обращаю ваше внимание, господа, на журналистское мастерство Модеста Терентьича. Он начал издалека, изложил особенности персидских представлений о любви и супружеской жизни. Это экзотично и читательницам всегда интересно. Перейдя к своему приключению, изыскал в самозванке, в ее внешности нечто персидское: она встретила его в прозрачных шальварах. А когда вывел авантюристку на чистую воду – она не знала что такое «entrechat» и оказалась заурядной вдовой полкового лекаря-пропойцы, – то вернулся к размышлениям о нравах персиян. Не перенять ли нам нечто полезное с Востока? Тем более что Запад уже это делает: босые персидские танцовщицы стали эталоном для нового слова американского балета, с которым приехала в Россию Айседора Дункан. Вы поняли, господин Мурин, как надо работать с воображением?

– Я все законспектировал и возьму на вооружение. – Мурыч оторвался от блокнота и уставился на госпожу Май с самой серьезной миной.

– Отлично, – перевела дух госпожа Май. – Теперь перейдем к господину Черепанову. Он представил фельетон, может быть, не самый лучший в своей жизни, но и не самый худший. Это объяснимо. Я сама виновата, чго загрузила Фалалея Аверьяныча заботами о воспитании нашего стажера. Тем не менее, даже в столь стесненных обстоятельствах господин Черепанов смог создать текст, в котором так и сверкают брильянты слога. Его фельетон называется «Вот до чего доводит флирт». Название устрашающее – и я еще размышляю, не заменить ли его? В основу фельетона положен факт реальной жизни современной аристократии. Некто князь Т., благоразумно скрытый за инициалом, даже в парализованном виде не мог отказаться от утех сладострастия. Изменял жене, беззубой полуслепой аристократке. Изобретательность изменника не знала пределов. Его бывшая содержанка-аптекарша порекомендовала старику массажистку, некую Пьерину Л. Под предлогом оказания медицинской помощи эта Пьерина под именем Бетси проникала в княжеский дом, а в качестве вознаграждения за интимные услуги требовала от любострастного старика кондитерские изделия. Бедная княгинюшка заказывала в кондитерской Цветкова, на Владимирском, 4, превосходные эклеры, бисквиты, петишу и миндальные пирожные. По ним-то, по миндальным, впоследствии и обнаружили аферистку – ведь княгинюшке-то сласти с орехами были не по зубам. Однако возмездие было не за горами. Мошенница забеременела, и ее, по наущению княгини, убил собственный брат. Похоронили аферистку на Куликовом поле, вместе с бродячими собаками.