Объяснение в ненависти - Анна и Петр Владимирские Страница 62

— Дашка, клянусь, больше не буду! Хочешь, рот пластырем заклею?

— Нетушки, не хочу. Я не садо- и не мазохистка, а твое личное, персональное кадровое агентство. А поскольку ты мой любимый и единственный клиент, то я должна стоически терпеть твою проницательность и невыносимое всеведение!

— Ладно. Что было дальше?

— Ага! Значит, все-таки интересно?

— А як же ж!

— Тогда слушай, цитирую: «Солнышко, я хочу немедленно предложить ей работу у себя. Давайте прямо сразу и позвоним!» — Сотникова продемонстрировала недюжинный актерский талант, изображая Генкина-Хагрида и стараясь придать своему голосу великанскую густоту. — Ну что, признайся, приятно слышать такие отзывы о своей работе?

— Приятно, очень даже приятно, — улыбнулась Вера. — Ты не отвлекайся, Дашик, продолжай давай…

— Вторым кандидатом в твои работодатели стала хозяйка салона неземной красоты «Саванна» Надежда Петровна Усенко.

— Погоди, кадровое мое персональное! Какое отношение я имею к салону? Я не педикюрша и не массажистка. Дашка, ты чего?

— Остынь. Надя давно собиралась создать в своем салоне клуб, где работал бы хороший психоаналитик.

— Ага…

— Ой, Веруня! Это не салон, а страна чудес. Ты знаешь, меня трудно чем-то удивить, поскольку по заграницам я намоталась будь здоров. Однако «Саванна» — это нечто! Восстанавливает силы и возвращает молодость, поверь мне. Какие там маски для лица! Кожица на мордочке становится как попка у младенца, представляешь?!

— Попка младенца у тебя на мордочке? Сейчас попробую представить…

— Грешно смеяться над истерзанной бизнесом женщиной! Тебе обязательно нужно сходить в «Саванну». Мы с Лидкой ходим туда как домой. Даже если не будешь там работать, нельзя не попробовать всех этих обалденных процедур. Только вдумайся, сейчас начало лета, все бледно-зеленые, запас витаминов давно закончился, сил никаких, еле-еле душа в теле. А тут тебе: обертывания для тела из натуральных водорослей! Ароматические масла, и какие! Ты обоняешь свежие лепестки болгарской розы и красной фрезии, потом на смену цветочным запахам идут древесные, например сандалового дерева, и в завершение этого косметического удовольствия — нежный аромат ванили! После ароматических масел тебя ставят под душ из целебных источников…

— Стоп, подруга! Если ты не остановишься, то станешь фанаткой здорового образа жизни. И прощай рекламное агентство.

— Знаешь, мой родной эскулапик! Если я вползла туда старой развалиной, а вышла готовая к конкурсу «Мисс мира», то меня это не могло не впечатлить. Но спокойно, у меня для тебя есть еще один козырный туз в рукаве.

— Да ты просто гений отечественного трудоустройства и самый лучший в мире подруг!

— Вот правильно. Люблю, когда меня хвалят и ценят. Короче, помнишь, ты мне рассказывала, как помогала в клинике Генкина рожать жене одного нефтяного царька?

— Ты что, Дашка, уговорила его взять меня на работу? Наверное, бурильщиком скважин. Или этим, как он называется… маркшейдером.

— Смейся, смейся. Маркшейдер, если память мне не изменяет, это в шахте. А насчет бурильщика ты правильно угадала!

— А еще говоришь, лучшая подруга! А сама меня — в топь, в болота, в комары!

Женщины в два голоса звонко расхохотались. У Даши от смеха даже потекла тушь с подкрашенных ресниц. Но,

отсмеявшись и промокнув глаза, она посмотрела на подругу строгим взглядом.

— Ты вместе с Генкиным вытащила жену Рязанцева практически с того света. И он тогда на радостях пообещал построить для тебя целую клинику.

— Да он уже забыл о моем существовании, — фыркнула Вера. — Знаешь, у кого по определению плохая память? У политиков и олигархов. Им не положено ее иметь, нормальную и человеческую.

— Так вот, представь себе, он предлагает тебе клинику! — с торжествующим видом объявила Даша.

— Ты не шутишь? — ошарашено посмотрела на нее Вера.

— Нисколечки. — Дарья наслаждалась произведенным эффектом. — Если говорить серьезно, то такой шанс выпадает раз в жизни. И не всем. Так что нам с тобой нужно составить бизнес-план.

— А это что такое? — продолжала изумляться Вера, поскольку и представить себе не могла, что ей, обычному врачу-психотерапевту, могут предложить такое.

— Документ, где тщательно прописано, сколько тебе нужно денег на здание, на оборудование, на персонал — короче, на все.

— Это серьезно, — задумчиво произнесла Лученко.

— Еще как! — Сотникова посмотрела на арену, где кипела мебельная жизнь, и извинилась перед подругой: — Я побегу, Верунь. Скоро приедут итальянцы, мне нужно работать. А ты сиди. Тебе есть над чем подумать! Будешь уходить, оставь бэйджик на нашем стенде. — Даша двинулась по проходу, стремительная и деловая.

Доктору действительно было о чем подумать. Как же она мечтала, чтобы у Дашки получилось найти ей работу! Хотя и не очень верилось, что найдется что-то приличное. И вот, пожалуйста, нате вам на тарелочке с голубой каемочкой: работать подано! Одно предложение лучше другого. И что? Испытываешь ли ты, доктор Лученко, чувство радости по этому поводу? Что-то не похоже. Отчего же, доктор? Ведь как только вспомнишь, что отныне ты «временно не работаешь», — наваливается дикая тоска. Хочется не только поскорее устроиться на работу, но еще и зарплату получать более высокую, чем на предыдущем месте. Хочется доказать всем: нет, ребята, врагу не сдается наш гордый «Варяг»! И вот перед тобой три вакансии. Да еще какие. Мечта, а не предложения! Так почему же, черт тебя побери, ты не радуешься? Возможно, эмоции запаздывают. Но где логика и твой пресловутый мужской склад ума?

Любимую работу, престижную и хорошо оплачиваемую, хотят иметь все. Вон сколько желающих копошится внизу, на стендах и между ними. И ты желаешь. Очень простого: чтобы была клиника, где можно помогать пациентам, нормальная зарплата и доброжелательные коллеги. Ни вилл на Мальдивах, ни яхт, ни машин «ягуаров» тебе не надо. А нужна эта тяжелая, каторжная, изнуряющая врачебная работа, после которой кажешься себе прозрачной паутинкой, выжатым лимоном или просто тряпочкой. Но без нее, без этой проклятой и такой любимой работы жить совсем невозможно.

Так куда же? В клинику Генкина? В косметический рай «Саванна»? Или строить собственную на деньги Рязанцева?

Вера представила себе салон красоты. Она никогда не была в «Саванне», но пару раз посещала похожие заведения. Для регулярных походов в бьюти-салоны не хватало ни времени, ни денег. Да и бороться с возрастом Лученко не стремилась, она и так выглядела гораздо моложе своих тридцати с хвостиком. Однако даже редкие посещения приносили удовольствие. Чувствуешь себя Царевной-Лягушкой, сменившей старую кожу на новую. Но!.. Превращения тела хороши, если сопровождаются превращениями души.

Вера отчетливо представляла себе вереницу праздных женщин, жен и любовниц богатых новоукров. Их образ жизни, вкусы и, конечно же, проблемы. Сколько их приводили к ней встревоженные родственники — тех, кому помочь ужасно трудно: они сами не хотели себе помочь. Работа с психикой — процесс совместный, и, если пациентка не трудится вместе с врачом, попробуй ее вылечить! Новые богатые дамочки, запертые в золотых клетках, как раз и не желали что-либо менять в себе или в своей жизни. Слишком долог и труден был их путь к богатству и долгожданной праздности. И когда Вера пыталась объяснить им, что именно праздность, бездеятельность — враг номер один, дамочки смотрели на нее с недоверием. Некоторые даже закатывали скандалы. Работать?! Еще чего! Она не для того вышла замуж за богатого, чтобы работать. Пусть трудятся пчелы, муравьи и те, кому не так повезло, как ей. Она желает наслаждаться жизнью! Сейчас просто короткая черная полоса! Это вовсе не болезнь! Правда же, не болезнь?! Ведь Вера Алексеевна специалист, она обязана избавить от депрессии!