Роковая связь - Анита Шрив Страница 61

Была еще одна причина, по которой я предвкушал занятия в выпускном классе Авери. С каждым годом студенты обретали все большую свободу. Даже если эта свобода означала всего лишь возможность одолжить машину у кого-нибудь из местных ребят и прокатиться за пиццей, это все равно радовало. В любой частной школе царит строгая дисциплина, налагающая множество ограничений. Но если у тебя хорошая репутация и тебе доверяют, эти ограничения иногда позволяется сократить. Бывало, что меня охватывало почти непреодолимое желание скрыться где-нибудь, подальше от всех. Как пансионер я не имел права на машину, зато мне позволялись длительные прогулки. Я гулял по городу и его окрестностям, а по воскресеньям забирался в горы. Я всегда любил ходить пешком. Мне кажется, что только на ходу я могу по-настоящему сосредоточиться.

С Сайласом Квинни мы были знакомы с одиннадцатого класса, но Джеймса Роублса (Джей Дота) я впервые увидел в первый день своего второго и последнего учебного года в Авери. Еще летом тренер сказал нам, что в Авери на дополнительный курс поступает парень, которого уже завербовал Университет Гонзага. Это меня немного насторожило. Я боялся оказаться в тени, потому что, как правило, эти старшие парни верховодят. Они задают тон в общественной жизни и становятся звездами своих спортивных команд. Я понимаю, почему школы любят привлекать студентов на дополнительный курс, но, честно говоря, эти ребята часто переходят дорогу тем, кто четыре года пытался выбиться в число лучших, играя в низших лигах как за школу, так и за город.

Более слабые игроки, наконец-то, в свой последний год, получившие шанс попасть в команду, лишаются этой возможности, потому что их место отдают пришельцу. Кроме того, эти пришельцы уже окончили какую-то школу, они уже были выпускниками, и поэтому относятся ко всему и вся свысока. Своим цинизмом они расхолаживают всех остальных студентов. К примеру, они презирают школьные танцы и клубы футбольных фанатов. Они считают себя выше школьных традиций и школьного братства. А главное, — я думаю, это как раз и должно вас заинтересовать, — у них, как правило, изрядный опыт в том, что касается алкоголя и наркотиков. Они точно знают, где это все раздобыть. Я не хочу сказать, что без них на территории школы было бы меньше алкоголя, но пришельцы делают его употребление более привлекательным для других. Будучи своего рода местными знаменитостями, они всегда на виду, и многие, подпадая под их обаяние, начинают им подражать.

Обаянию Джей Дота было особенно трудно сопротивляться. Он был высоким и симпатичным, хотя и выглядел несколько простовато. У него было хорошее чувство юмора, и он постоянно кого-нибудь высмеивал. Впрочем, зачастую его шутки оказывались весьма злобными, но от этого не менее смешными. Больше других от него доставалось учителям, и он делал изумительные пародии на Бордвина и тренера Блаунта. Насмешки над собственным тренером граничили с ересью, но Джей Доту все сходило с рук. У этого веселья была и обратная сторона. Все знали, что, не успев отойти на два шага в сторону, они тут же становятся мишенью его двусмысленных шуток. Иногда, выходя из его комнаты в общежитии, я хотел втянуть голову в плечи, чтобы защититься от дождя крошечных стрел, вонзающихся мне в спину. Самым странным казалось то, что Джей Дот считал меня одним из своих самых близких друзей в Авери. Я думаю, он просто не понимал, что такое настоящая дружба, привязанность или доверие. Эти понятия отсутствовали в его системе ценностей. Тем не менее, я с ним частенько тусовался. Впрочем, как и остальные игроки команды. Даже в межсезонье. У нас была очень тесная компания.

Сайлас мне всегда нравился, хотя начиная с конца предыдущего года, я видел его довольно редко, так как он сблизился с девушкой по имени Ноэль. Сайлас был славным парнем. Он пользовался уважением среди младших пацанов. Джей Дота они боялись, а Сайласа любили. Я говорю о таких ребятах, как Рашид, Ирвин, Август и Перри. Они наблюдали за игрой и движениями Джей Дота, но прислушивались к каждому слову Сайласа. Я всегда считал, что из Сайласа когда- нибудь получится классный тренер. Он говорил, что мечтает тренировать старшеклассников. Я не думаю, что он действительно знал, чем хочет заниматься, но он твердо знал, чего он не хочет. Он не хотел продолжать дело отца. Он любил ферму и очень гордился ею и своим отцом. Но он знал, что такое ферма, и не хотел взваливать на себя эту обузу.

Утром 21 января я пришел в раздевалку перед игрой с Академией Фэй. Накануне у меня побаливало колено, поэтому я пришел пораньше, чтобы хорошенько его забинтовать. Я думал, что, кроме меня, в раздевалке никого нет, если не считать тренера, которого я встретил на лестнице. И тут из угла раздевалки до меня донесся странный звук, как будто кто-то бил ногой по шкафчику. Я не обратил на это особого внимания, этим шкафчикам вечно от кого- нибудь достается. Но затем я услышал плач. Всхлипывания чередовались с бранью и сердитым сопением.

В углу я нашел Сайласа. Он пинал свой шкафчик. Его глаза были закрыты, но я понял, что он плакал, а может, все еще плачет. Его лицо было мокрым от слез. Подождав с полминуты, я обратился к нему: «Эй, приятель, у тебя что-то случилось?» Он поднял голову и посмотрел на меня. Я никогда не забуду этот взгляд. Мне показалось, что он меня не узнает. Но потом он сказал: «Отстань, Лейхт».

Больше ничего. Только это. «Отстань, Лейхт».

Я отошел, но мне было не по себе. Я не мог припомнить, чтобы Сайлас когда-нибудь так со мной разговаривал. Мы ведь были друзьями. Я попытался представить себе, что могло привести его в такое состояние. Либо его по неизвестным мне причинам выгнали из команды, либо его бросила девушка. Я всегда считал, что его непросто вывести из себя. Обычно он был довольно уравновешенным парнем. Не то, что Джей Дот, который мог быть миролюбивым и безмятежным, чуть ли не сонным, а через мгновение взвивался, наводя на всех ужас. Состояние Сайласа меня очень встревожило, и задним числом я пожалел, что ничего не сказал об этом тренеру. Тренер мог бы поговорить с ним и успокоить его. Всего, что случилось потом, могло и не быть.

Вы наверняка слышали, что произошло в тот день во время матча. Это десятки раз обмусоливалось в прессе. Я не уверен, что кто-нибудь смог понять, почему Сайлас швырнул мяч на трибуны. У меня есть все основания полагать, что это имело непосредственное отношение к причине, заставившей его утром плакать в раздевалке.

Но я знаю совершенно точно: когда Сайлас вышел на разминку перед игрой, от него пахло алкоголем. Я подумал, что это перегар с предыдущего вечера, что он накануне напился, и поэтому от него до сих пор пахнет. Наверное, это было еще одним тревожным сигналом, о котором стоило сообщить тренеру, но мне казалось, что так друзья не поступают. Его бы тут же усадили на скамейку. Я надеялся, что к концу игры алкоголь и переживания выветрятся. Как вы знаете, этого не случилось.

После игры в раздевалке все молчали. Джей Дот подошел ко мне и посмотрел на меня. В его глазах я прочитал вопрос. Я пожал плечами, а он сказал: «Мне кажется, нам надо его найти». И это меня удивило, потому что Джей Дот был не из тех, кого волнуют чужие проблемы. Наверное, то, что произошло на площадке, произвело впечатление даже на него.

Вначале мы пошли в столовую (потому что умирали с голоду), быстро проглотили еду и отправились на розыски.