Клуб знаменитых убийц - Шарлин Харрис Страница 61

— Жаль, что мой бронебойный бластер остался в рюкзаке, — посетовал Филипп. — Они бы у меня мигом запросили пощады. А я покрошил бы обоих на куски. Нет, лучше взял бы в плен и отвел в полицию.

Очнувшись от обморока, Филипп не желал расставаться со мной ни на минуту. Даже когда мне накладывали повязку, он стоял рядом как приклеенный и держал меня за здоровую руку. Люди вокруг наперебой хотели успокоить и утешить бедное дитя, погладить по голове, покачать на руках, купить ему мороженое или почитать книжку. Но Филипп был тверд. В ответ на все заманчивые предложения он отвечал, что должен охранять сестру. Я ничего не имела против. Не могу сказать, что в присутствии Филиппа я легче переносила боль — мне пришлось выяснить на собственном опыте, что боль остается болью, даже если рядом человек, который сочувствует тебе изо всех сил. Но после пережитого мне было спокойнее, когда мой маленький братик находился у меня на глазах.

Сейчас Филипп примостился рядом со мной на больничной койке. В его глазах, прежде остекленевших от испуга, снова начали плясать живые огоньки. Наверное, ему ввели какой-то слабый транквилизатор. Я смутно припоминала, что врачи спрашивали у меня разрешения на это и я ответила согласием. Родители Филиппа вот-вот должны были вернуться из Чатануги. Робин отыскал листок, на котором был записан их телефонный номер, и, как это ни удивительно, застал их в отеле.

— Филипп, если бы не ты, я наверняка сошла бы с ума, — сказала я. Полагаю, это признание вполне соответствовало истине. — Ты держался так отважно, что мне тоже было стыдно трусить. Я догадывалась, в глубине души ты тоже боишься. На твоем месте испугался бы даже Рэмбо. Но ты вел себя как настоящий герой.

— Я все время думал, как бы нам убежать, — сообщил Филипп. — Выжидал подходящего момента. Если бы этот чертов Бэнкстон подошел ко мне поближе, я бы его мигом вырубил.

Я с облегчением отметила, что передо мной прежний Филипп, победитель Брюса Ли и Мохаммеда Али школьного масштаба.

— Неужели они и в самом деле хотели нас убить? — внезапно спросил он совсем другим, неуверенным голосом.

Я замешкалась с ответом и вопросительно взглянула на Робина. Он лишь пожал плечами. В самом деле, откуда он мог знать, что следует ответить ребенку на подобный вопрос.

— Да, они хотели нас убить, — выдохнула я. — Они плохие люди, очень плохие. Хотя ухитрялись казаться хорошими. Некоторые люди похожи на гнилые яблоки: снаружи выглядят вполне пристойно, а внутри все кишит червями.

— Но теперь они в тюрьме, за решеткой? И их оттуда не выпустят?

— Конечно нет.

Мысль о судебном процессе, на котором мне неминуемо придется дать показания, заставила меня вздрогнуть. Страшно представить, что мне придется пройти через все эти мытарства.

— Они никогда не выйдут из тюрьмы, — заверила я. — И никому не причинят вреда. Ты их больше не увидишь.

— А когда приедут мама и папа? — в сотый раз спросил Филипп.

— Скоро, — ответила я, радуясь, что могу не кривить душой. — Их самолет уже приземлился. Думаю, они будут здесь с минуты на минуту.

Словно в подтверждение моих слов, в палату ворвался папа. По пятам за ним следовала Бетти Джо.

— Мама! — закричал Филипп и бросился к ней на шею.

Вся показная бравада слетела с него в мгновение ока. Бесстрашный герой исчез, уступив место беззащитному маленькому мальчику, который жалобно всхлипывал, уткнувшись носом в мамино плечо. Бетти Джо, прижимая сына к груди, не замечала никого вокруг. К ней подошла медсестра и сказала, что им будет удобнее в комнате для посетителей, расположенной в том же коридоре. Бетти Джо направилась к дверям со своей драгоценной ношей. Я была рада, что Бетти Джо ушла. Мне отчаянно хотелось разрыдаться, но в ее присутствии я чувствовала неловкость. Она ведь не была моей матерью. Зато она была матерью Филиппу, и никто не мог заменить ее. Даже старшая сестра, которая по возрасту годилась ему в матери.

Папа наклонился ко мне, погладил по голове и поцеловал.

— Я знаю, ты его спасла, малышка, — дрогнувшим голосом сказал он, и в глазах у него заблестели слезы. — По дороге сюда я молился, благодарил Бога за то, что вы оба живы. О, это было бы так ужасно — разом лишиться обоих детей.