Запасной козырь - Олег Рой Страница 61

— С полуфинального боя по техническим причинам снимается претендент от группировки федеральных вооруженных сил старший сержант Клычко. В финал выходит старший сержант Студень.

Зал разочарованно загудел. Кто-то крикнул: «Трус!», кто-то завопил: «Юбку надень!». Но Борис, кажется, понял: Морозов благодаря этому странному отказу сэкономил силы — вместо полуфинального поединка он сможет отдохнуть. В то время как Салман…

Салман, однако, что-то шепнул весельчаку Рамзану. Тот моментально помрачнел, ударил обоими кулаками в пол, бросил тренеру перчатки и скрылся за кулисами.

Ведущий сделал еще одно объявление — аналогичное предыдущему: Рамзан снимается с полуфинального боя по техническим причинам.

На арену полетели какие-то огрызки, пластиковые стаканчики, даже кусок неведомо откуда отломанной доски. Ударник в оркестре, точно обезумев, принялся лупить по тарелкам — пока не оттащили свои же коллеги.

Рефери помахал руками, призывая зал к молчанию. Но только возвещающий начало поединка — финального поединка! — гонг положил конец разбушевавшемуся под крышей цирка хаосу.

Салман, на голову выше и килограммов на пятнадцать тяжелее своего соперника, рявкнув что-то вроде «Ну, Студень, сейчас из тебя холодец будет, проклятый федерал!», обрушил на того настоящий ураган ударов. Однако, когда «ураган» стих, оказалось, что Студень не только не повержен, напротив — насмешливо улыбается. Ураган налетел снова. И еще раз. И еще. И каждый раз, когда гороподобный Салман отступал, все видели не шатающегося, теряющего ориентацию и сознание жалкого недобитка, а бодрую, все более насмешливую улыбку. Ничего себе Студень! Прямо как заговоренный.

Пожалуй, из всех присутствующих только Борис видел, что никаких чудес на арене не происходит. Эту систему блоков он и сам применял против особо агрессивных соперников. Удары сквозь нее практически не проходили, а противник в итоге выматывался от собственных усилий.

После трех раундов такой «пляски» Студень немного сменил тактику — на пике каждой атаки Салмана доставал его резким выпадом в подколенный сустав. К шестому раунду ослепший от ярости чемпион уже прихрамывал, в седьмом начал подволакивать ногу, в восьмом же практически остановился — передвигаться по рингу ему явно было слишком трудно.

Раз за разом федерал загонял соперника в угол, выстреливая короткими ложными выпадами и единичными, но, как отлично понимал Борис, удивительно эффективными ударами в район печени. Грубо говоря, он просто забивал Салмана. Забивал методично и жестоко.

Ярость Салмана постепенно сменилась отчаянием. И тогда он решился…

Когда судья в очередной раз прервал бой и соперники начали расходиться по своим углам, Салман метнулся следом за Студнем и в отчаянном прыжке нанес удар в затылок. Голова «проклятого федерала» дернулась, и тот рухнул на спину.

Откатившись в свой угол, Салман, цепляясь за канаты, поднялся и воздел руки в победном жесте. Но Борис видел, что губы его дрожат.

Сидевшие в армейской ложе офицеры один за другим начали покидать свои места. На арену выбежали двое врачей — тоже военных. Деловито надев лежащему без движения бойцу шейный корсет и зафиксировав голову и позвоночник, они перекатили его на подоспевшие носилки. В зале висела такая тишина, что отчетливо был слышен хруст шагов тех, кто уносил павшего бойца.

— Ты заснул? — крикнул судье тренер чемпиона, обняв своего подопечного.

Судья не реагировал.

Тогда тренер, выскочив на середину арены и оттолкнув судью, заорал на весь цирк:

— Салман — чемпион!

Но вместо того чтобы взорваться овациями, зал продолжал безмолвствовать.

— Салман — чемпион! — снова воззвал тренер.

И тут Борис не выдержал. Оттолкнув пытавшегося удержать его министра, он перегнулся через барьер ложи и крикнул на весь цирк:

— Пусть сам это скажет!

Чемпион тяжело заворочал головой — как будто не сразу понял, откуда раздался голос — и рявкнул:

— Да, я чемпион! А ты кто, щенок?

— Если ты чемпион, я тебя вызываю! — Борис стукнул ладонью по барьеру. — В соответствии с правилами, — презрительно добавил он, явно намекая на грязь предыдущей «победы».

— Иди сюда, щенок, — Салман заскрипел зубами.

Борис перемахнул через барьер, распугав прянувших в стороны зрителей бельэтажа. Еще один прыжок — и он в ведущем на арену проходе. Почти одновременно рядом приземлились все четверо его охранников. Остановив их одним властным движением, Борис нырнул под канаты и моментально разделся, оставшись в одних плавках. Оглянулся в поисках судьи, но того не было видно — сбежал от греха подальше.

Борис развел руками.

— Уважаемые! Нам с чемпионом нужен судья. Предыдущий не справился… Найдется здесь честный судья?

Из-за кулис появился ослепительный ведущий.

— Никто не против, если я посужу? Не возражаете, тезка? — Дукаев коротко поклонился Борису, который только через долю мгновения вспомнил, что по легенде он — Руслан. Надо же! «Ну, пусть это тоже будет хорошим предзнаменованием», — подумал он, чувствуя, как голову затопляет ледяное пламя предстоящего боя.

— Я против! — взвизгнул тренер Салмана, но тот взял его за шиворот и отшвырнул.

— Мы будем драться! — рявкнул Салман.

И только тут тишина лопнула, моментально превратившись в оглушительный гвалт. В нескольких местах партера вспыхнули драки. Ведущий подал знак дирижеру, тот, кивнув, взмахнул палочкой, и волну человеческого гама накрыла волна музыкальная.

Дукаев улыбнулся и ударил в гонг.

— Я порву тебя, щенок, — прошипел Салман, кидаясь на Бориса.

Тот легко ушел от сумбурной атаки, и, когда гигант бросился вновь, встречным ударом заставил его захлебнуться, шепнув:

— Я даже колено твое трогать не буду.

Через пару-другую таких же беспорядочных атак Борису стало противно: в налитых яростью глазах Салмана уже не осталось, кажется, ничего человеческого. «А ведь мог бы и убить», — подумал Борис и, сосредоточившись, провел три коротких удара. И, как будто весь зал превратился в единый организм, каждое попадание сопровождалось звуком общего выдоха.

Салман опустился на одно колено. Еще через мгновение — на второе, став одного роста с Борисом. Руки гиганта безвольно повисли, по могучему телу беспорядочными змейками пробегали короткие судороги. Чувствуя, что мышцы не повинуются, Салман растерялся.

— Что… ты… со мной… сделал? — прохрипел он, хотя глаза уже туманились поволокой беспамятства.

— Я тебя победил… — Борис легонько шлепнул противника по уху — по правому, чтобы тот не рухнул на поврежденную ногу.

Ведущий, восхищенно качая головой, шагнул к Борису, взял за запястье и поднял его руку вверх. Удивленно посмотрел на зажатый в другой руке микрофон — словно забыл на миг, что это такое, — поднял его к губам и произнес неожиданно: