Пока цветет лотос - Наталья Андреева Страница 60

— О ней и много, и мало. Я прошлась по социальным сетям. Людмила — активный пользователь. А Эдик и того круче. Фоток — море! И в инстаграме, и в фейсбуке. Жили они на широкую ногу. Полмира объездили. Подцепил он ее, похоже, тоже на курорте. Парень родом из Сочи. Френды говорят, Эдик с юности промышлял тем, что разводил на деньги богатых дамочек. Как только понял, что те охотно клюют на его смазливую физиономию и накачанный торс. Подрабатывал массажистом, аниматором, фотографом на пляже, даже спасателем. Когда заканчивался курортный сезон, залегал на дно и откровенно бездельничал. Говорят, на мотоцикле лихо гонял, пока не попал в серьезную аварию.

— Так он байкер?

— Был. Пока не покалечился. После этого Эдик сменил «Ямаху» на джип. В конце концов, парень поймал за хвост птицу счастья и перебрался в столицу.

— Понятно: курортный роман, который предприимчивый красавчик не преминул использовать. Его первый брак был фиктивным? Или Эдик — двоеженец?

— Нет. Это его первая супруга полагает, что Эдик не имел права снова жениться. На самом деле здесь все чисто. Надул то он первую, а не вторую. Паспорт, в который Эдик поставил тогда штамп о браке, был поддельным. Ну не хотелось парню в двадцать лет терять свободу, а дамочка попалась упертая. Соблазнил — женись. Иначе не будешь иметь право на мои деньги. Эдик тогда как раз мотоцикл купил, и деньги ему нужны были до зарезу, долги отдать. Вот он и променял свободу на колеса. Но подстраховался. Кто-то из дружков-байкеров сварганил ему поддельный паспорт.

— Откуда ты это узнала? — с удивлением посмотрел я на Свету.

— Чего только не узнаешь, прочесав Интернет! — рассмеялась она. — Списалась с сотрудницей ЗАГСа в Сочи, с первой женой Эдика. У той на парня огромный зуб, раскрутить ее на откровения ничего не стоило. Конечно, он совершил преступление, но это ведь случилось давно, и детей у них не было. Он же не злостный алиментщик. И денег фиктивной супруге больше не должен. Кроме моральных, у нее к Эдику, в общем-то, претензий нет. Он просто сволочь. Бросил ее ради богатой бабы, москвички.

— Значит, у него не было бы проблем с наследством. Людмила рано или поздно узнала бы это. Разобралась, какой брак был фиктивный, а какой настоящий… — Я задумался. — Света, по слухам, у супругов в последнее время были трения. Из-за чего, не знаешь?

— Предполагаю. Похоже, у Эдика проблемы со здоровьем. Были, раз он теперь умер, — поправилась Светлана.

— Откуда знаешь?

— Посты Людмилы. Она в последнее время напирала на мужской сволочизм. И на то, что все они обманщики. «Не смотри на то, что яблочко наливное, на деле оно гнилое».

— Интересно.

— Только я не знаю, где Эдик лечился, в какой клинике. И каков диагноз. На то, чтобы это узнать, понадобится время. А его у нас нет.

— Есть один человек, который в курсе.

— Его лечащий врач?

— Его патологоанатом. Ему ведь делали вскрытие.

Все, круг замкнулся. Мне опять ехать в морг. Хорошо, что контакт сохранился. Поистине, бег по кругу! В один и тот же дом в коттеджном поселке, к одному и тому же пруду, теперь вот снова в морг. Нет, я все сделал правильно. Дал патологоанатому достаточно денег, чтобы и во второй мой визит мужик был предельно откровенным.

— Спасибо тебе, Света! — сказал я с чувством. — Скажешь нашим сотрудникам, что я взял отгул. Денек решил передохнуть. А генеральному… Нет, ничего не говори. Все решится до вечера.

— Когда я могу вам позвонить? — робко спросила она.

— Я сам тебе позвоню. Или эсэмэску пришлю. Если звонка не будет, значит… Ты ведь понимаешь, что это значит?

— Нет! — замотала она головой. Того и гляди опять разревется! Вот бабье! Как же слезы-то у них близко! Только и умеют, что реветь!

— Успокойся, — велел я Свете. — Я тебя когда-нибудь подводил?

— Вы ведь вернетесь, Андрей Ильич? — жалобно спросила она.

— Вернусь, куда я денусь? — сказал я, как можно бодрее.

Хотя биография Вадика Муркина впечатлила.

Я шел к дверям, а у Светы было такое лицо, будто она сейчас опустится на пол и завоет. Чутье у них что ли, у баб? Понимает, что, возможно, видит меня в последний раз. Я и сам не уверен, доживу ли до завтра. У Муркина наверняка есть оружие, а убивать ему не впервой. Если он поймет, что дело плохо, вполне может шмальнуть. Мне надо что-нибудь придумать. Но сначала…

Уже перевалило за полдень, когда я вновь подъехал к зданию морга, ведь ехать пришлось в область. На этот раз запах показался мне еще отвратительнее. Смертью будто пахло больше. И настроение у меня было похуже, чем в прошлый раз.

— Опять вы? — Патологоанатом вроде бы не удивился. На этот раз сорочка на нем была цвета молока, с которого уже сняли сливки, но тоже несвежая, словно бы это молоко давно прокисло. И лицо такое же. Кисло-умильное.

— У вас есть еще один клиент, который мне не безразличен, — не стал я ходить вокруг да около.

— Что, тоже несчастная любовь? — оскалился он. Зубы у него были гнилые, несмотря на то что денег он зарабатывал до хрена.

— Типа того, — я присел на диван. Не обязательно осматривать труп Эдика, чтобы узнать о его проблемах со здоровьем. Туточки во всем разберемся, в этом кабинете.

— На этот раз вам придется раскошелиться, — злорадно сказал патологоанатом.

— А в прошлый раз что было? — откровенно удивился я.

— В прошлый раз в убийстве подозревали женщину, а теперь мужчину, — его взгляд был достаточно выразителен. — Сто тысяч.

— Надеюсь, рублей?

Он с сожалением вздохнул.

— Хотелось бы в валюте, но не думаю, что при вас такая крупная сумма, наличными. Хотя… — оживился он. — Карточки мы тоже принимаем.

— А это? — Я достал из-за пазухи пистолет. — Патронами берете? У меня полная обойма. Может, ты хочешь пересчитать наличные?

Видать, дырок от пуль он насмотрелся предостаточно, чтобы оценить калибр. Сразу побледнел и рванул ворот сорочки.

— Я в полицию позвоню!

— Не успеешь, — хладнокровно сказал я и щелкнул предохранителем. — Мне и нужен-то от тебя пустяк, за разумные деньги. Жадность не одного человека сгубила.

— Хорошо, — он сглотнул. — Спрашивайте. Только пистолет опустите. Вдруг у вас рука дрогнет?

— А у тебя дрожит, когда жмуриков режешь? Это еще не вопрос, так, из чистого любопытства. — Я опустил пистолет, раз клиент так нервничает.

— Это моя работа, — сказал он хмуро.

— Хочешь сказать, что руку давно набил?

— Это уже вопрос?

— Нет. Вопрос такой: чем он был болен?

— Кто?

— Ее муж. Женщины, на которую я приезжал взглянуть. Высокий парень лет тридцати, брюнет.