Аватар судьбы - Анна и Сергей Литвиновы Страница 60

Кильдеева не было долго – но Данилов этого почти не заметил. Он настраивался. Впервые ему доводилось работать с кем-то в паре и очень не хотелось ударить в грязь лицом. Наконец старец вернулся – строгий, отстраненный. Властным жестом призвал к себе Алексея.

Они сели друг против друга в высокие старинные кресла. Их разделял небольшой столик черного дерева с искусным орнаментом по поверхности. Хозяин положил на столешницу обе руки ладонями кверху и сделал знак, чтобы Данилов их коснулся. Алексей накрыл ладони старца своими. Кисти Руслана Тимуровича на вид были дряблыми, однако оказались теплыми, по ним словно струился живительный огонь. Старец закрыл глаза, и молодой человек понял, что должен сделать то же самое.

– Полетели, мой друг, – негромко произнес Кильдеев, и Данилов, хоть и не видел его лица, готов был поклясться, что тот говорил, не размыкая губ, будто бы прямо у него в голове.

Перед его внутренним взором вдруг возникла поверхность тундры – с высоты птичьего полета. Она стремительно уносилась вдаль, словно они летели на малой высоте на реактивном самолете.

– Похож пейзаж на тот, что ты видел у себя во сне? – почувствовал Алексей вопрос старца.

– Да, очень, – так же мысленно ответил он.

– Тогда полетели, – беззвучно сказал Кильдеев.

И они помчались над поверхностью планеты. Она была безжизненной: только мох, лишайники и изредка карликовые деревья. И никаких следов человека: ни дорог, ни возделанных полей, ни даже брошенной техники.

– Поднимемся выше, – как прежде, не размыкая рта, скомандовал Руслан Тимурович. Он, безусловно, оказался ведущим в их тандеме. И не потому, что был старше. Видимо, талант его был ярче и сильнее, чем у Данилова, поэтому молодой человек даже успел ощутить укол ревности. Годы без практики, видимо, не сказались на способностях старика. Или то, что он повернулся к Богу, только усилило его дар?

Они поднялись выше с огромной скоростью, Алексея даже затошнило. Странно было, что они летят, но не чувствуют сопротивления воздуха или посвиста ветра. Движение происходило лишь мысленно, но картинка от этого выглядела не менее реальной. С бо́льшей высоты стали кое-где заметны следы, некогда оставленные человеком: дорога, словно бы вытоптанная – наверное, след от зимника; заброшенное поле, которое кто-то пытался в былые времена возделать; покосившаяся избушка. «Куда?» – спросил напарник одним движением ладони, и Данилов так же, прикосновением, указал: туда, севернее! Они понеслись. Места становились еще более глухими и дикими (хотя, казалось, куда дичее!). Несколько раз молодому человеку чудилось, что внизу появляется что-то знакомое, он делал знак, и они вдвоем спускались – но нет, вместо провала (который искал Алексей) оказывалось озерцо, наполненное стоячей изумрудной водой.

Так они искали – сами не вполне понимая, что – довольно долго, и в какой-то момент Данилов даже пал духом. Наверное, все чушь. Не выйдет у них. Они не отыщут ничего, да и нет ничего, скорей всего. Мало ли что кому приснится! Ерунда и белиберда, надо заканчивать! Однако старец словно кожей чувствовал эти настроения Данилова и беззвучно, одними касаниями пальцев, ободрял: не сдавайся, мол! Вперед и выше! Продолжаем поиск! У нас получится!

И вот тягостно засосало под сердцем. Данилов скомандовал: стоп! Они вдвоем зависли над глухой тундрой. Прямо под ними обнаружилась дыра провала. Она была почти такой формы, как в его сне: овал с бо́льшим диаметром метров около пятидесяти и меньшим около тридцати. Только вокруг не было колючки и квадрата запретной зоны. И пока не имелось уродливых деревянных вышек по четырем углам. И не вылетали изнутри провала каждые тринадцать секунд чудовищные создания. Все было тихо, мирно и благолепно. Просто обрушился, непонятно почему, под землю кусок тундры. Расперло его метаном. Набухли пузыри земли.

И хоть молодому человеку совершенно не хотелось делать этого (а желалось немедленно умчаться отсюда, усвистать далеко-далеко, куда подальше), он велел своему партнеру снижаться. Тот, кажется, понял, как тяжело у Данилова на сердце, и через ток своей крови постарался его ободрить. Они стали спускаться все ниже, и с каждым метром все гаже становилось у Алексея на душе, словно бы он сам, добровольно, шел по направлению к аду – заглянуть в его пасть.

А дыра тянет, гипнотизирует – и одновременно отталкивает, отторгает… Но он, преодолевая все возможное сопротивление (а главное, самого себя), спускается все ниже. Последние метры перед дырою ему казалось, будто он слышит зловещее уханье бесов, нечеловеческую какофонию адской музыки, мерзкий, тошнотный запах преисподней. Но он превозмог себя и (с помощью старца, одному бы не получилось) заглянул внутрь. И даже спустился на пару метров вниз, под поверхность земли. Внутрь, в яму. Провал был неглубокий, метров семь. Дно слегка просматривалось в неверном свете северной осени.

Данилов вглядывался в провал и не увидел на дне ничего. Кроме слабенького, беленького, похожего на плесень налета. Такого безвредного, безобидного и беспомощного. Но он откуда-то знал, едва ли не один на всей земле знал, что совсем скоро, через каких-нибудь четырнадцать лет, из этой плесени вырастет и какими бедствиями обернется.

Он больше не мог сдерживать дурноту (адский визг и запах становились все сильнее) и сказал старику:

– Это оно. Запомни это место, и летим отсюда. – А когда они резко взмыли – на высоту, наверное, километра, – у него, то ли от резкого подъема, то ли от сверхчеловеческого напряжения, потекли из ушей кровавые струйки, перед глазами все закружилось, а изо рта исторглась вся съеденная с утра пища. Но через секунду видения прекратились, и он упал без чувств.

* * *

Без памяти он валялся недолго. По его ощущениям, прошло минут пятнадцать-двадцать, не больше. Когда Данилов очнулся, рядом с ним находились все его спутники. Люба участливо протягивала теплое влажное полотенце: «Вытритесь, вам станет легче». Он стер с подбородка и шеи следы собственной рвоты, отряхнул рубашку. Давненько ему выход в тонкие пласты не давался столь тяжело, не заканчивался так прискорбно для организма!

Руслан Тимурович подал ему стакан крепкого чаю в подстаканнике. Сам он выглядел после полета на удивление бодрым, даже, можно сказать, похорошел, раскраснелся.

– Выпейте, коллега, чай с сахаром, очень помогает.

Зубцов и Люба просто глядели участливо. Данилов сделал глоток-другой, и впрямь от крепкой и сладкой жидкости стало легче, и спросил хозяина:

– Вы записали координаты?

Тот переспросил:

– Это то?

– Почти уверен, что да.

– Местонахождение я запомнил.

– Хорошо. – Данилов слабо улыбнулся и добавил: – Мне понравилось с вами летать. Жаль, вы отошли от дел. Может, вернетесь? Мы с вами много чего полезного могли бы сотворить.

Старик отрицательно покачал головой.

– Двоих таких, как мы, для мира много.

– Я могу отойти в сторонку, – не веря в свои слова, предложил Алексей.