Объект закрытого доступа - Фридрих Незнанский Страница 60

Нужно поскорее браться за работу!

Ростислав Вадимович встал с дивана и подошел к телу, накрытому одеялом. В его голове звучал голос Ники.

«Я буду ждать тебя».

«Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Ты — самое дорогое, что у меня есть. Но если ты когда-нибудь мне изменишь…»

«Знаю! Ты убьешь меня. Зарежешь ножом, а потом утопишь в ванне. А труп выбросишь с балкона. Только я не доставлю тебе такого удовольствия. А если ты сам когда-нибудь изменишь мне, я продам квартиру и найму на вырученные деньги киллера. И скажу ему, чтобы он убивал тебя медленно-медленно. Чтобы ты понял, какую страшную боль мне причинил. Идет?»

«Идет».

От этого воспоминания Рыцареву вновь стало нехорошо. Ростислав Вадимович еще немного постоял, глядя на одеяло и задумчиво хмуря брови, потом вздохнул и тихо произнес:

— Эх, Ника, Ника… И зачем только тебе понадобилось устраивать сцену? Видит Бог, я не хотел тебя убивать.

Несмотря на нахлынувшую тоску, Рыцарев и в самом деле ни в чем себя не винил. Ника спровоцировала его. Все получилось само собой. Как знать, может быть, Ника хотела умереть? Так или иначе, в их отношения вмешалась судьба, а значит, так тому и быть.

«Хорошо, что нет крови», — подумалось вдруг ему. Рыцарев отчего-то застыдился этой мысли, кашлянул в кулак и, резко повернувшись, направился к шкафчику, где раньше видел моток скотча.

Упаковать тело Ники в одеяло и крепко перевязать скотчем было несложно. Ростислав Вадимович выпрямился и оценивающе оглядел длинный сверток. В нем могло быть что угодно — гардины, лыжи, ковер, да мало ли что пакуют в такие свертки! На улице темно, дует ветер, накрапывает дождь. Кто станет шляться по двору в такую мерзкую погоду? К тому же фонарь перед подъездом Ники давно разбит, и если кто и встретится по пути к машине, то наверняка ничего не поймет. Да и не захочет понимать, думая лишь об одном — поскорее шмыгнуть в подъезд и подняться в свою теплую квартиру.

Рыцарев надел тонкие шерстяные перчатки, которые всегда носил в кармане плаща, взял в ванной тряпку и принялся стирать с вещей отпечатки своих пальцев. Это казалось нелогичным — наверняка есть люди, которые знают о том, что он бывал у Ники; но жизненный опыт научил Ростислава Вадимовича одному простому правилу: чем меньше следов ты оставляешь, тем сложнее припереть тебя к стенке.

Закончив с отпечатками, Рыцарев выбросил тряпку, оделся, подхватил сверток с телом Ники, закинул его на плечо и направился к двери. Девушка была легкой, почти невесомой.

Он вдруг вспомнил, как неделю назад она встала при нем на весы — тоненькая, в прозрачной ночной сорочке, с босыми узкими ступнями.

«Вот, смотри! Видишь? Сорок восемь килограмм! И не говори потом, что я толстая!»

Рыцарев грустно улыбнулся своим воспоминаниям, повернул ручку замка и вышел из квартиры.

Заперев за собой дверь, двинулся вниз по лестнице.

Как и следовало ожидать, по пути он никого не встретил.

На улице по-прежнему моросил мелкий холодный дождь.

Теперь тело Ники не казалось Рыцареву таким легким. Дыхание с тяжелым хрипом вырывалось из груди Ростислава Вадимовича. Он чувствовал себя усталым, разбитым и опустошенным и думал только о том, как бы быстрее дойти до машины и сбросить свою страшную ношу.

Возможно, не чувствуй себя Рыцарев так скверно, он бы заметил, как из тени старого клена, стоявшего возле соседнего подъезда, выглянула на мгновение и снова спряталась в тень высокая человеческая фигура. Однако Ростислав Вадимович был слишком занят тем, чтобы восстановить дыхание и не споткнуться о высокий бордюр. Он смотрел не по сторонам, а себе под ноги.