Клянусь отомстить - Сергей Майдуков Страница 6

— Мы сыну не говорили, — пояснила мать с извиняющимися интонациями в голосе.

— Ничего, — заверил ее мускулистый, глядя на Женьку. — Дело поправимое.

— На месте вашего поселка предполагается возведение совсем другого, — охотно заговорил бизнесмен. — Элитного. Решение согласовано с городскими властями.

— Строить вы будете? — спросил Женька.

— Нет конечно. — Летягин пожал плечами. — Мы выступаем посредниками. Скупаем землю и недвижимость по поручению заказчика.

— Я так и думал.

— Это что-то меняет? — спросил мускулистый.

— Предлагаю не тратить даром время, — вмешался Степан Игнатьевич, который до этого взял паузу, давая сыну возможность разобраться в ситуации. — У нас много дел.

— Деловые какие, — обронил кавказец.

Его тихая реплика была услышана.

— Так, — сказал Женька, выдвигаясь вперед. — На выход, граждане посредники. Дача не продается, вы слышали? Все, до свиданья.

— А вот ваши соседи оказались более благоразумными, — сказал Летягин, не двигаясь с места. — Многие из них уже получили деньги на руки и теперь тратят их, как им заблагорассудится. Почему бы вам не последовать их примеру? — Летягин повел перед собой указательным пальцем. — Все равно эта земля будет продана.

— Хватит упираться рогом, — вставил мускулистый.

— Они просто цену себе набивают, Бакс, — поделился с ним соображениями кавказец.

— Как бы чего другого не набили, — осклабился Бакс.

Плохо они знали Артемовых. Мужчины в этом роду всегда отличались упрямством, только усиливающимся по мере давления.

— Вам сказано: проваливайте, — повысил голос Женька и, преодолев расстояние, отделяющее его от пришельцев, схватил кавказца за предплечье.

А это уже была ошибка с его стороны. Русик был не самых горячих южный кровей, но и унижения терпеть не привык. Подтолкни его к калитке Степан Игнатьевич, он ограничился бы словесным предупреждением. Однако его держал какой-то щенок, у которого еще усы толком не росли!

Вырываясь, Русик сделал резкое кругообразное движение рукой. Освободиться-то он освободился, но на излете она задела Женьку по носу. Решив, что кавказец перешел в атаку, тот, не задумываясь, двинул кулаком в щетинистую физиономию.

Удар получился очень удачным и в то же время неудачным, это с какой стороны посмотреть. Костяшки Жениных пальцев соскользнули с переносицы Русика, воткнувшись в глазницу. Боль была такая, что он на мгновение потерял голову, схватил первый попавшийся предмет и огрел им обидчика.

Вернее, попытался огреть.

Женька успел пригнуться, пропуская над собой тяпку, которая описала над его головой дугу, но его даже не задела.

Неудовлетворенный промахом, Русик махнул мотыгой в обратном направлении. Ладонью он зажимал поврежденный глаз, поэтому действовать пришлось одной рукой, что привело к совершенно неожиданному результату.

Скользкое древко вырвалось из пальцев. Медленно крутнувшись в воздухе, тяпка врезалась в Лидию Ивановну, чудом успевшую вскинуть руки, чтобы защитить лицо.

— Ай! — вскрикнула она, получив ощутимый и крайне болезненный удар деревяшкой по обеим локтевым костям.

Этого Степан Игнатьевич не стерпел. Решив, что кавказец умышленно запустил тяпку в жену, он ринулся в бой.

— Тихо, тихо! — забормотал выросший у него на пути Бакс.

Он прекрасно владел собой и хотел всего лишь предотвратить столкновение, однако и это движение Степан Игнатьевич расценил по-своему.

Детство его прошло в рабочем поселке, где драться учились раньше, чем читать и делать многие другие вещи. Не замедлив бега, а лишь сменив на ходу ногу, он боевито боднул Бакса в лицо.

Тот с размаху сел на грядку. Его гнусавое ругательство потонуло в истошном визге Лидии Ивановны, увидевшей, что Русик теснит Женьку, орудуя кулаками так стремительно, что их почти не было видно.

Но ее сын был не из тех, кто дает себя в обиду. Поднырнув под руками противника, он сошелся с ним вплотную. Приподнятый за ремень, кавказец потерял опору под ногами. Инстинктивно придерживаясь за Женькины плечи, он почувствовал, как его круто разворачивают вокруг оси и отпускают.

Пролетев метра два, Русик грохнулся на низкий заборчик, ограждающий клубничную плантацию от дорожки. Острые колышки, вонзившиеся в бедро и бок, заставили его взвыть.

Его крик утонул в потоке ругани катающихся по земле мужчин. Верх взял Бакс, сумевший свалить Семена Игнатьевича, когда тот пытался проскользнуть мимо, чтобы прийти на выручку сыну. Покряхтывая от вожделения, он стал наносить размашистые удары в голову поверженного противника. Женька сшиб его пинком в ухо, а к месту схватки уже спешила Лидия Ивановна, вооружившаяся кривыми секаторными ножницами и зачем-то жестяной лейкой.

Только тогда опомнился Летягин, который все это время лишь безмолвно наблюдал за сражением, не веря своим глазам и не зная, как исправить ситуацию, вышедшую из-под контроля.

— Прекратить! — завопил он, выпучивая глаза. — Прекратить немедленно!

Не удовлетворившись окриками, он перехватил и остановил Русика, рвущегося поквитаться с Женькой, а потом повис на мускулистой руке Бакса, взволнованно нашептывая ему что-то на ухо.

Лидия Ивановна тоже сменила воинственное поведение на миролюбивое, успокаивая своих мужчин и призывая их прекратить драку.

По прошествии минуты все четверо противников пришли в себя и смогли оценить ситуацию трезвым взглядом. Самым непримиримым остался Русик, крупный нос которого увеличился в размерах вдвое и не переставал сочиться красным. Женька хоть и рвался отстаивать честь семьи кулаками, но уже не пытался освободиться от отцовской хватки или обогнуть мать, отделяющую его от пришельцев. Самыми спокойными выглядели Бакс и Степан Игнатьевич, заставившие себя обменяться несколькими дежурными вежливыми фразами. Летягин, тот даже выдавил из себя улыбку, но, уходя, был бледен той нехорошей восковой бледностью, которая присуща мертвецам или смертельно больным людям.

Оставшись одни, Артемовы переглянулись.

— Н-да, — пробормотал отец виновато. — Наломали дров.

— А пусть не лезут! — задиристо отрезал Женька. — Еще раз сунутся, я им головы поотрываю.

— Ой, не нравится мне это, — пожаловалась мать, разглядывая синяки, оставшиеся на руках. — Соседи, наверное, видели все. Стыдно в глаза смотреть будет.

— Успокойся, ма. Нам стыдиться нечего, не мы первые начали. — Женька вопросительно взглянул на отца. — Па, не возражаешь, если я сегодня закруглюсь? После такого стресса много не наработаешь.

— Да у меня самого все из рук валится. — Степан Игнатьевич раздраженно распрямился над поваленным заборчиком. — Поезжай, сынок. Развейся как следует. Забудь все, что здесь было. Плюнь и забудь, вот так. В жизни надо не назад смотреть, а вперед, иначе будешь как та кошка, что свой хвост ловит, все по кругу да по кругу.