Программист жизни - Надежда и Николай Зорины Страница 6

– Муж? – спросил я, поздоровавшись с Полиной.

– Муж, – с усталым вздохом подтвердила она. – Честное слово, у нас не детективное агентство, а какой-то салон гадания. Пора уже давать объявление: «Знаменитая ясновидящая предскажет вам будущее». Нет, ну в самом деле, приходят бог знает с чем. Эта вот женщина принесла майку своего мужа, жутко несвежую. Да еще с гордостью сказала, что специально взяла ношеную, потому что слышала, будто ясновидящим именно ношеные вещи нужны. Что я ей собака-ищейка, что ли?

– А чего она хотела?

– Узнать, куда подевался ее муж. Ушел в магазин и на три дня пропал. Да запил он где-то, тут без всякой майки понятно. Я ей попыталась объяснить, что вижу людей только в определенном состоянии – в коме, а она и слушать не хочет, начала меня умолять, и так приниженно… Нет, это просто невозможно!

– И что ты ей сказала?

– Что вернется скоро. Может, даже сегодня. А что я могла? – Полина опять вздохнула. – А как у тебя дела?

Я пересказал ей разговор с Борисом.

– И что ты думаешь? – осторожно спросила Полина.

– Что Борис совершенно безумный тип. Дурдом по нему плачет!

– Это-то ясно. Мне всегда казалось, что он с головой не дружит. Но как Борис прореагировал на фотографию?

– Удивился. Да нет. Он был потрясен. Я еще никогда не видел его в таком состоянии.

– А ты веришь, что он сделал фотографию случайно?

– Не знаю. Сначала поверил, потом стал сомневаться. Главное, дата сбивает. Фотография была сделана примерно за два месяца до его смерти. Ну как, как все это можно объяснить?!

Я нервно заходил по комнате, совсем как Борис и, сообразив это, резко затормозил.

– Знаешь, – приблизившись к Полине, тихо заговорил я, – вот все думаю, а может, он жив?

– Но… разве это возможно? – так же тихо спросила Полина.

– Конечно, невозможно, и все-таки… Видишь ли, если он тогда действительно погиб, то и эта фотография невозможна. А если он жив… Но дата все опровергает. Борис сфотографировал его двенадцать лет назад. Тридцатилетним. И вот хоть в лепешку разбейся, никакого объяснения не придумаешь. Эх, если бы не эта чертова дата!

– А если бы не дата, то что? – По тону, каким Полина задала этот вопрос, я понял, что у нее есть какая-то мысль, все объясняющая, и опять у меня вспыхнула глупая надежда.

– Ну… – Я немного помолчал. – Видишь ли, я ведь не видел момента столкновения. И вообще минуты на две, а, может, и больше Стас выпал из моего поля зрения. Он стоял под кленом у самой дороги. Ну вот, я и подумал… Может, подъехала в это время, пока я мороженое покупал, какая-то машина, Стаса в нее запихнули и увезли. А вместо него… – Я замолчал, стыдясь продолжать эту глупейшую версию.

– А вместо него подсунули двойника, – закончила за меня Полина. – Брата-близнеца, например, о котором твои родители понятия не имели.

– Да понимаю, понимаю, что звучит это идиотски! – Я заискивающе хихикнул, желая подольститься к Полине (или к судьбе?), изо всех сил мысленно призывая, чтобы она мне возразила: в жизни всякое случается, версия вовсе не идиотская, такое вполне может быть. Но Полина промолчала. Тогда я продолжил таким же истерически-веселым, безнадежным тоном – мне самому стало противно: – Мама родила близнецов, – я опять хихикнул, – ей в роддоме об этом не сказали, чтобы одного из них продать состоятельной бездетной паре. Мексиканский сериал какой-то!

– Может, да, а может, и нет, – серьезно сказала Полина. Неужели и она все же допускает такую возможность?

– Но дата, дата! – взвился я, сердясь на себя за глупую надежду, от которой никак не хотел отходить. – Даже эта идиотская версия разбивается о дату. На фотографии, сделанной двенадцать лет назад, Стасу тридцать. Или около того.

Я зло рассмеялся. Полина мой смех не поддержала, сидела, о чем-то задумавшись.

– Слушай, – сказала она через некоторое время, – мне тут пришла в голову одна мысль, но нужно проверить. Ты говорил, что вчера весь день меня фотографировал. Посмотри, пожалуйста, дату создания вчерашних снимков. Ты их с телефона не удалил?

– Нет, но зачем… – начал я и тут, кажется, понял, к чему она клонит. Схватил телефон и стал судорожно проверять. – Ну так и есть! Мы с тобой, Полинка, вчера побывали в прошлом. Все фотографии, судя по дате, сделаны двенадцать лет назад. – Я невесело рассмеялся. – Мне просто в голову не пришло вчера переставить дату, вот все снимки и обозначились тем годом, когда Борис купил телефон. Он ведь им пользовался всего пару месяцев. А я совсем забыл, что в старых телефонах дата не выставляется автоматически, ее нужно самим заново делать. – Меня вдруг посетила здравая мысль, которая могла все расставить на свои места. – Но раз дата снимка ни о чем не говорит, Борис мог сфотографировать Стаса когда угодно. Например, неделю назад.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Полина. Наверное, испугалась, что я опять начну развивать версию о братьях-близнецах.

Я ответил не сразу, в задумчивости перекручивая фотографии на телефоне: Полина, Полина, Стас.

– Так, ничего, просто пытаюсь размышлять логически. Если Борис меня обманул, то зачем? Хотел разыграть? На него это совсем не похоже.

– Да уж, – подхватила Полина, – мрачный тип.

– И вообще… Откуда он мог узнать, что у меня уведут телефон? И как смог сделать такую фотографию, если не фотошопом, а она ведь подлинная, подлинная! Нет-нет, никакой это не розыгрыш! Он сам удивился, когда я ему рассказал о Стасе. И не просто удивился, а был по-настоящему потрясен. Такую реакцию не сыграешь. Но… – Я окончательно сбился, в мыслях был полный разброд. – А ты что думаешь? – спросил я Полину и с надеждой посмотрел на нее.

– Мне не очень-то верится, что Борис сфотографировал Стаса случайно. Но если он все это подстроил, значит, у него была какая-то цель. Он ничего не расскажет, пока ее не добьется.

– Это понятно. Но как ты думаешь, может ли… – я замялся, не решаясь продолжить.

– Стас оказаться жив? – закончила за меня Полина. – Не знаю. Версия о тайном близнеце мне видится сомнительной…

– Да понимаю! – опять загорячился я. – Как будто мне она кажется нормальной! Но должно же быть какое-то объяснение.

Полина ничего не ответила. Мы долго молчали. Опять, как тогда у Бориса, я почувствовал разочарование. Полина, конечно, не верила, что Стас каким-то чудом мог остаться в живых.

– Я понимаю, Витя, – мягко заговорила она наконец, – тебе очень хочется верить, что Стас не погиб. Но… Ты только не обижайся. Пожалуйста. Мне кажется, что это невозможно… – Она вдруг оборвала себя и нахмурилась. – Нужно поскорее достать плеер Стаса. Только так мы сможем понять, что произошло с твоим братом. Почему он ни с того ни с сего бросился под машину, о чем думал в последние минуты своей жизни.

Мне не нравилась эта идея, но отказаться я уже не мог, потому что вчера дал Полине себя уговорить.