Тайна таежной деревни - Наталья Тимошенко Страница 6

– Нет, извините, – он чуть отпрянул назад, посчитав, что невольно нарушил границы ее личного пространства. – Я люблю смотреть на землю сверху, но сейчас все равно ничего толком не видно.

– Я тоже люблю, но вы правы, днем интереснее. Вы много летаете? Как биолог, наверное, бываете в разных экспедициях?

Ей казалось, что он уже упоминал что-то про свои поездки, но что именно, вспомнить она не могла. Знакомство с четырьмя новыми людьми сразу не позволяло запомнить, кто и что говорил.

– Нет, – он снова тихо рассмеялся. – Как биолог я был всего в одной экспедиции. Это не основная моя специальность. Честно говоря, я вообще никогда не занимался биологией профессионально. А летал я много, когда служил. Я военный пилот. Служил в чешских ВВС.

Саша от удивления открыла рот и совершенно неприлично уставилась на него. Однако теперь становились понятными и его подтянутая фигура, и аккуратная короткая стрижка, и выправка, как и казалось, военного.

– Ого, – улыбнулась она. – А в России что делаете? Вы же сказали, что давно здесь живете.

– Одно время учился в вашей академии, потом готовился здесь к полету на МКС, тогда же пришлось освежить школьные знания по биологии. Меня готовили в качестве космонавта-исследователя, и в программе нашего полета был ряд экспериментов в области микробиологии. Я в свое время после общеобразовательной школы учился в гимназии с биологическим уклоном, поэтому для проведения этих экспериментов готовили меня, – спокойно пояснил Войтех, игнорируя ее любопытный взгляд и делая вид, что его крайне интересует схема аварийных выходов. – Но саму программу опытов, конечно, составляли настоящие ученые.

– Так вы еще и космонавт? – Саша была добита окончательно.

– Летчик, космонавт, исследователь, чех – все верно, – он посмотрел на нее с улыбкой.

Она откинулась на спинку кресла, все еще не сводя с него взгляда.

– Сколько же вам лет, когда вы все успели?

– Мне тридцать два года и, как мы уже выяснили, я не успел жениться.

– Да уж, когда вам было жениться с такой-то карьерой, – фыркнула она. – А почему ушли?

Саша отдавала себе отчет в том, что расспрашивать так едва знакомого человека неприлично, но любопытства в ней всегда было едва ли меньше упрямства. В конце концов, если он о чем-то не захочет говорить, может так и сказать.

Перед глазами Войтеха на мгновение появилась холодная, безмолвная чернота, но он усилием воли отогнал от себя воспоминание.

– Так получилось, – он безразлично пожал плечами. Только померкнувшая улыбка выдавала в нем то, что тема ему неприятна. – Я всю жизнь мечтал полететь в космос. Я в него слетал. Пришло время заняться чем-то другим.

Саша поняла, что все-таки наступила на больную мозоль. Любопытство любопытством, но бередить чужие раны она не хотела, поэтому поспешила сменить тему.

– А почему назад в Чехию не вернулись? Неужели в России лучше? Я вот обожаю вашу Прагу.

– На тот момент я прожил тут пять лет. Привык. И потом, – он снова улыбнулся довольно искренне, – чужая страна всегда манит сильнее. У вас здесь… интереснее.

– О да, интереса у нас хватает, – усмехнулась она.

Они еще перекинулись парой слов о каких-то мелочах и замолчали. Войтех о чем-то думал, иногда листал свою папку, периодически поглядывал в темноту за иллюминатором, при этом Саша видела, что мыслями он находился где-то далеко.

Она же поймала себя на попытке вспомнить фамилии всех известных ей космонавтов. К своему стыду, кроме Гагарина и Терешковой, никого вспомнить не смогла. Был ли среди них Дворжак, она не знала тем более, но не верить ему причин у нее не было. Она тоже повернулась к иллюминатору. Ей стало интересно, каково это: побывать в космосе? И что там такого могло произойти, чтобы ему теперь даже вспоминать было неприятно? Выражение его глаз красноречиво говорило о том, что неприятно – это очень слабое определение его чувств.

Саша так глубоко погрузилась в свои мысли, что оставшиеся часы полета прошли совершенно незаметно. Лишь когда у нее стало закладывать уши, она поняла, что самолет начал снижаться. В подтверждение этого ожил динамик, возвещающий о скором приземлении в аэропорту Абакана.

Обернувшись, Саша увидела, что Войтех, по всей видимости, дремлет. Во всяком случае, глаза его были закрыты, а на лице – выражение полной безмятежности. Она уже собиралась его разбудить, как откуда-то между кресел появилась рука, явно принадлежавшая Ивану, и хлопнула его по плечу.

– Прилетели, камрады, – послышался веселый голос Сидорова.

Войтех открыл глаза и рассеяно кивнул.

– Díky, [1]– пробормотал он, не до конца проснувшись.

– Чего?

– Спасибо, – быстро поправился Войтех.

– А-а-а, – протянул Иван, возвращаясь на место, – а я уж решил, что ты меня к черту послал.

– Я тебя сейчас пошлю, если ты не заткнешься, – послышался сзади шепот Лилии.

Саша не сдержала улыбку, но, встретившись взглядом с Войтехом, отвернулась.