Дело о картине НХ - Александр Ралот Страница 6

Утром в парке областного центра на скамейке одиноко сидел человек, наклонив голову к коленям, то ли спал, то ли скорчился от приступа боли. Дворник Рустем, два раза прошёл мимо скамейки.

«Не пойму я этих неверных. Как можно с раннего утра пить эту водку. И их священный Коран – библия этого не запрещает. Зачем нужна такая религия, если не запрещает. Вот теперь сидит, мучается. Нет бы, с вечера совершить намаз, как следует провести ночь с любимой женой, потом с утра ещё раз помолиться и на работу. День вот какой, хороший будет – солнечный, жизни радоваться надо, а он сидит, страдает – размышлял дворник.

Рустем прислонил свою метлу к дереву, подошёл к скамейке.

– Эй, брат, чего тут сидишь, домой ходи, к жене ходи, в больницу ходи, если болеешь. Когда болеешь дома лежать надо, доктора вызывать надо, лекарство пить надо. А здесь подыхать скоро будешь, это совсем не надо. – Он тронул сидящего, за плечо. Человек упал на скамейку, из его груди высовывалась деревянная рукоятка.

– Алейников Николай Петрович, 1945 года рождения. Профессия художник-оформитель, убит сегодня утром, в парке, самодельным стилетом-заточкой. Следователь уголовного розыска, диктовал молодой практикантке заполнявшей бланк протокола осмотра.

Половинкин стоял в стороне и разговаривал по телефону с Крулевской.

– Не успели мы на него выйти, кто-то нас опередил. Да. Ты права. Следы заметает. Иностранец этот, по фотографии опознал в убитом одного из посетителей художественного салона. Нет, результатов экспертизы остальных картин ещё не поступили Будут, скорее всего, завтра. Ну, ты же знаешь прекрасно, как здесь умеют быстро работать, не мне тебе говорить. Если хочешь я, хоть сейчас эти результаты выдам. Как минимум пять подделок, а может быть и больше. Кто-то очень толково организовал, в стародавние времена, кражу и подмену. Ты же читала, что тогда в городе творилось, не до картин было. Почему, столько лет не всплывало? А может быть и всплывало, мы ведь не знаем. Может быть де Лараж, с его «неизвестной дамой», это как раз последнее полотно. Продавал, умелец, по одной картине, раз в несколько лет, себе сладкую жизнь создавал. Проедал денюшки и ещё продавал. Так до нынешних времён и дотянул, не бедствуя. Я понимаю, что это только мои догадки. Марго, мы ведь не госорганы, сама понимаешь, у нас полномочия несколько иные, да и задачи тоже. Нам не столько преступника найти надо, сколько господина Аппеля обелить, извини за тавтологию.

Закончив разговаривать с Половинкиным, Марго тут же позвонила Силуянову.

– Друг мой любезный. Ты часом, ещё не уехал из области. Прекрасно. Тогда значит заточка, которой сегодня убили художника Алейникова, это как раз по твоей части.

Конечно, полицейские ищут, не сомневайся, мои бывшие коллеги свой хлеб не зря едят. Но поверь мне, ты владельца или хотя бы человека, который эту заточку изготовил, гораздо быстрее найдёшь, я, же тебя знаю. Кто её тебе покажет! Саму заточку, конечно, не покажут, это же улика, но вот фото, тебе Виктор Викторович раздобудет – будь уверен.

Положив трубку, Марго увидела, что Дашутка уже собралась и молча, стоит у двери. Настал час прогулки в близлежащем скверике.

– «Надо же девочка уже знает, какой час показывают их мудрёные настенные часы». – Подумала Маргарита.

– «Когда же она будет говорить, как все её сверстницы. Сколько бы интересного, она мне рассказала» – женщина взяла дочку за руку, и они вышли на улицу.

В скверике девочка принялась, молча гонять голубей, а Маргарита беспрестанно щёлкала затвором фотоаппарата, стараясь поймать каждый жест, а главное мимику маленького человека.

Между тем натренированный годами мозг Крулевской анализировал полученную информацию и сопоставлял факты.

Иностранцу картину передал Алейников, однако этот самый злосчастный «обед жильца» купил иностранец персонально сам. Значит, что получается. «Обед» передали художнику, допустим Алейникову, а тот или кто-то другой изобразил сей натюрморт поверх «Портрета неизвестной дамы». Иностранца арестовали и не кто-то, а наше доблестное ФСБ, следовательно, утечка информации, со столь почтенного ведомства весьма мало вероятна.

Толстосум Аппель боясь за свою репутацию, просит моего благоверного оказать помощь в скорейшем поиске преступника. Мы начинаем дёргать за ниточки и что получается, а получается, что во время бунта в Новореченске, умыкнули картины, которые незадолго до этого рисовали местные художники. Затем картины находят и вешают на место. Дела о хищении никакого нет, так как все нашлось и вообще в городе не до краж, тут политических срочно посадить надо. Директор музея Олег Вениаминович Кравчук, далеко не дурак и скорее всего подделки разглядел, но молчит, так как вполне справедливо опасается за свою шкуру, будем называть вещи своими именами. Алейникова убивают, по – бандитски, заточкой. Если бы его убирали люди из его среды, то, скорее всего художнику подсыпали бы яд или на худой конец застрелили или утопили. Какой напрашивается вывод. А такой, что за всем этим стоит либо матёрый уголовник, либо кто-то этого уголовника нанял. И то и другое «Сила» по своим каналам должен расковырять, только вот захочет ли. Как известно бывших «воров в законе» не бывает.

Между тем Даша устала гоняться за птицами и подошла к матери, молча протягивая ладошку. Это означало, что на неё надо положить хлеб и девочка пойдёт кормить лебедей и уток в изобилии плавающих в близлежащем пруду.

Марго дала девочке горбушку хлеба, и они поспешили к воде.

Знаменитый тумблер в голове женщины, наконец, щёлкнул, тем самым показывая, что «есть ещё порох в пороховницах».

Марго достала мобильник, набрала номер телефона Хельги.

Затем позвонила Половинкину.

– Как плохо, что меня там нет. Давать указания по телефону, это одно, а заниматься живой оперативной работой совсем другое – подумала женщина. Взгляд её упал на протянутую маленькую ладошку. Даша уже раздала птицам весь хлеб и молча, требовала ещё