Стокгольмский синдром - Яна Розова Страница 6

Мама Златы приехать на похороны зятя и к дочери на помощь не смогла. Она уже несколько лет жила в Испании, а оттуда вмиг добраться до российской глубинки было непросто. Зато мама звонила по скайпу каждый день, волновалась, хлопала крыльями. Злата не знала, как сказать маме, что она в ней не нуждается. Они никогда не были особенно близки, а после того, как мама исчезла много лет назад, Злата и вовсе потеряла необходимость в ее опеке.

Мама стала меняться после смерти сына, ровно десять лет назад. Ей больше не хотелось печь пироги и хвастать перед гостями улучшенной планировкой своей квартиры. Она стала читать гороскопы, ходить на приемы к каким-то то ли ясновидящим, то ли яснослышащим, а также лекарям, экстрасенсам, гадалкам и прочим проходимцам.

Тут как по заказу стал болеть и слабеть отец Златы. Что с ним происходило на самом деле, никто никогда так и не узнал, потому что настоящие врачи этого пациента так и не увидели, а знахари сумели свести его в могилу всего за полгода.

Организуя очередной этап убийственной борьбы за здоровье своего супруга, Надежда Ивановна познакомилась с типом, называвшим себя энергооператором. Энергооператор считал, что болеют люди из-за притяжения земли. Он «лечил», оперируя своей уникальной антигравитационной энергией, дарованной ему Богом, причем лечил любые болезни разом.

Энергооператор обладал некоторой харизмой и был мастером художественного вранья, что позволило ему обаять с десяток умственно расслабленных и ищущих заполнения пустотам в свой судьбе дамочек. Рассказывал он — причем всякий раз и всем, кто к нему приходил, — скабрезно-хвастливую историю о том, как под воздействием его чудесной энергии обвисшие, как уши спаниеля, груди одной немолодой дамы освободились от земного притяжения и сосками вознеслись к небу. Даме это так понравилось, что она привела подруг, но с каждой грудью такое не прокатывает, сетовал энергооператор, ему нужен специальный настрой.

Некоторое время этот балабол был очень популярен в Гродине, но даже в роли плацебо так никому и не помог. Доказательством тому послужила и кончина отца Златы. Адептки энергооператора одна за другой оставляли его, находя новые суррогаты настоящих увлечений. И только Надежда Ивановна, выбитая из колеи несчастьями, свято верила в дар этого жулика. Их связь обрела форму постоянной и продолжилась.

Окончательно потеряв авторитет лекаря, энергооператор предчувствовал, что скоро его станут бить. Предчувствие подтолкнуло к решению покинуть родину. Оказалось, что его первая жена была этнической немкой, она проживала в Германии и по доброте душевной согласилась принять бывшего супруга, только за проезд и пропитание он должен был платить самостоятельно. Денег у мужика не было, вся надежда оставалась на Надежду Ивановну. Он обрабатывал ее день и ночь самыми разными способами, в итоге бедняжка продала свою улучшенную квартиру и уехала с ним в Германию.

К счастью для Златы, к тому времени она уже вышла замуж и жила с Вадимом в его квартире, то есть непосредственно от маминого закидона не пострадала.

После этого Надежда Ивановна надолго пропала из жизни дочери.

Первое письмо от матери Злата получила только три года назад. Из него следовало, что теперь мама живет в Испании, она замужем за фермером, они растят апельсины. Вскоре наладилась и связь по скайпу. Злата увидела, что мама хорошо выглядит: казалось, из нее испарилось все лишнее, оставив только суть — сильную, но наивную, взбалмошную, но стремящуюся к равновесию. Она похудела, перестала высветлять волосы пергидролем, загорела, наплевала на морщины и забыла о косметике. Носила удобные и яркие вещи, соломенные шляпы и мокасины. В ней появилась уверенность в завтрашнем дне, что отражалось в глазах и осанке. Словом, Надежда Ивановна словно бы очистилась и возродилась…

Постепенно связь между матерью и дочерью наладилась, Надежда Ивановна даже приезжала домой погостить. Она очень раскаивалась в том, что натворила после смерти сына и мужа, дарила Злате платья, украшения, перечисляла деньги, ходила на могилы родных. Об энергооператоре предпочитала не вспоминать.