Сыщик ошибается только раз - Алексей Макеев Страница 6

– Действительно, здорово, – согласился Гуров. – Покажешь, как надувать?

– Я бы с удовольствием, – смутился Петька. – Только Куприянов будет ругаться. Без него не могу. Вы подождите полчасика. Он прийти должен. Вот и договоритесь.

– Ну уж нет, – покачал головой Гуров. – Мне твой Куприянов велел завтра приходить. Значит, я так и сделаю. А сейчас на рожон лезть не стану. А то осерчает еще. В нашем деле главное – терпение. Значит, держи пять – завтра еще увидимся.

Гуров пожал Петьке руку, приятно удивившись тому, как не по-юношески крепка эта рука, и потихоньку пошел обратно. «А ведь и в самом деле жилистый черт! – весело подумал он. – Вот подрастет, заматереет, так вообще необыкновенной силищи будет человек! Что значит жизнь на свежем воздухе!»

Он неторопливо шагал по лесной тропе, рассеянно поглядывая по сторонам, и вдруг услышал, как навстречу ему кто-то мчится. Отчетливо был слышен топот тяжелых ног и хриплое дыхание.

«Кто бы это мог быть? – с тревогой подумал Гуров. – Уж не Куприянов ли? Даст он мне выговор за неурочное вторжение!»

Однако, подумав, Гуров отмел это предположение – не мог он представить себе надменного, знающего себе цену инструктора мчащимся по лесу наподобие взбесившегося мамонта. Но этот человек мчался именно так, и через секунду Гуров уже знал, кто это – из леса прямо на него выскочил обливающийся потом Тимофей.

Вид у него был ужасный. Создавалось впечатление, что с момента последней их встречи он так и не снимал ни костюма, ни рубашки, ни галстука. Все на нем было жеваное, мятое, несвежее. На дорогом желтом галстуке темнело масляное пятно. Физиономия Тимофея была густо-багрового цвета, глаза выпучены, изо рта жутко разило перегаром. Он шатался.

Наверное, он так бы и налетел на Гурова, потому что тропа была неширокой, а Тимофей находился в достаточно оглушенном состоянии, но сам Гуров вовремя остановился и, вытянув на всякий случай руки, воскликнул:

– Вот так встреча! А вас тоже к реке потянуло?

Тимофей с разгона едва затормозил и несколько мгновений смотрел на Гурова красными бессмысленными глазами. Ноздри его раздувались, по носу стекал пот. Потом он вдруг ухмыльнулся и с удовлетворением сказал:

– Оба-на! Нашел!

Далее он успокаивающе выставил перед Гуровым ладонь и полез за пазуху. Жестом фокусника он извлек оттуда початую бутылку какого-то крепкого напитка – Гуров успел заметить только темную этикетку, усыпанную звездами и медалями, – и радушно протянул ее своему визави.

– Дерни! – ободряюще сказал он. – Для поднятия духа. Не обижай меня – дерни!

– Я бы с удовольствием, – серьезно сказал Гуров. – Но дал слово врачу – ни грамма алкоголя. А я слово привык держать.

– Ну, ты перец! – с уважением пробормотал Тимофей. – В натуре, мужик! А я, извини, должен принять…

Запрокинув голову, он сделал несколько глотков из горлышка, утер рукавом губы, громко отрыгнул и посмотрел Гурову прямо в глаза.

– Я ведь тебя второй день ищу, – сказал он. – Дело у меня к тебе, Лева! Пропадаю я!

– Это заметно, – кивнул Гуров. – Только я при чем? Тебе бы самому себя в руки взять. Ты посмотри, какая тут красота! Разве можно тут пить?

– Да не! Не в том смысле! – с досадой перебил его Тимофей. – Во-первых, я на отдыхе. Бабы моей тут нету. Красота, это точно! И чтобы я при такой красоте не выпил? Это ты не в тему, Лева! Выпивка мне не вредит, а даже наоборот. И вообще речь не о том.

– А о чем?

Не выпуская из рук бутылки, Тимофей испуганно оглянулся по сторонам, наклонился к самому уху Гурова и трагически прошептал:

– Меня пасут, опер!

– Чего?! – Гуров даже не стал маскировать своего раздражения. – Чего ты несешь? Кто тебя пасет? Черти зеленые? Ты с тех пор, как сел в поезд, хотя бы минуту был трезвый?

– А мне это не обязательно, – мрачно заявил Тимофей. – Я отдыхать приехал. Знаешь, какие я бабки заплатил за отдельный коттедж?.. Теперь вот сижу один в этих апартаментах и трясусь, как сукин сын. Вчера не стал у себя ночевать. Сначала на танцах тусовался, а потом телку одну нашел, и к ней покатились… Ну, там я, правда, опрофанился, честно тебе скажу, Лева! Но это от переживаний… А ты мне должен помочь!

– Да каким образом я могу тебе помочь? – сердито спросил Гуров. – Я не психотерапевт и не нарколог. Я даже не участковый, о чем, честно говоря, жалею. Посадить бы тебя сейчас на пятнадцать суток – вот тогда бы ты быстро пришел в норму!

Их взгляды встретились. Как ни сердит был Гуров, но он едва сумел сдержать смех, когда увидел, с каким негодованием и обидой смотрит на него Тимофей. Некоторое время они рассматривали друг друга, а потом коммерсант с разочарованием сказал:

– Эх, ты! А еще – моя милиция меня бережет! Ты думаешь, Тимофей Тимофеев – горький пропойца? Не такой уж горький я пропойца! Это еще Есенин сказал! Понял? Вот, смотри!

И он неожиданно для Гурова размахнулся и великолепным жестом зашвырнул почти полную бутылку далеко в лес. Они оба напряженно выслушали, как пущенный сильной рукой снаряд шуршит листьями и трещит ветками, а потом опять поглядели друг на друга.

– Вот так вот! – гордо сказал Тимофей. – Для меня это ничего! Я тебе про другое толкую – следят за мной! По пятам ходят. Вот что ты, как мент, скажешь?

– Как мент, скажу, что примерещилось это тебе спьяну, – сухо ответил Гуров. – Заканчивай с алкоголем, и все твои проблемы сами собой решатся.

Тимофей разочарованно посмотрел на него, безнадежно махнул рукой и отвернулся. Гуров обошел его и, не оглядываясь, зашагал дальше по тропе. Через некоторое время он услышал, как за спиной кто-то шарахается среди деревьев, – видимо, это опомнившийся Тимофей разыскивал в чаще свою бутылку.