Подсадных уток убивают - Вячеслав Жуков Страница 6

– Понятно, решили: Сонин один, без семьи, пусть идет…

– Зачем ты так, Алексей?

– Действительно, зачем? И почему бы не попробовать. Майор хоть и недоговаривает, но прав. Семьи у меня нет, и сиротами никого не оставлю. Пожалуй, соглашусь. Ладно. Давай попробуем, – сказал Сонин.

Капитан достал из сейфа свой пистолет, проверил обойму и засунул его за спину под ремень.

– На, возьми мой пистолет, – отдал Редькин Сонину свой «макаров». – Когда будешь стоять перед дверью, отдашь мне, чтобы Гоцелава видел. Ну как будто без оружия, иначе не впустит.

– Какой ты молодец! – съехидничал Сонин. – А то бы я без тебя не додумался. Не первый год служу.

Гоцелава узнал Сонина сразу. Он глянул в дверной «глазок» и, не открывая дверь, возбужденно прокричал:

– А, сыскарь вонючий! Пришел по мою душу.

Сонин, стараясь держаться как можно спокойнее, ответил негромко, но так, чтобы Гоцелава слышал:

– Я пришел с тобой поговорить.

– Скажи, будут ему деньги, пусть выпустит женщину, – шипел рядом Редькин, прижавшись к стене, чтобы Гоцелава его не увидел. Этажом ниже разместился отряд спецназа из двадцати человек.

Старший отряда все чего-то суетился, отдавая какие-то приказания, и мешал Сонину.

– Слушай, скажи этому роботу, чтобы сбавил громкость, – сказал Сонин Агроному.

Редькин сполз по лестнице, прижимаясь к стене, и Сонин услышал, как он заматюкался на спецназовского командира. На этаже сразу сделалось тихо. А майор вернулся к Сонину.

– Попробуй войти к нему, – зашептал Редькин.

Сонин покосился на него: каков огурчик? Может, сам рискнешь?

– Ваня, ты делаешь большую ошибку. Может, самую большую в своей жизни, – громко заговорил капитан.

За дверью слышалось невнятное бормотание, всхлипы и, как показалось Сонину, стоны женщины.

Редькин присел, дернул Сонина за брючину.

– Попробуй войти… – начал было шипеть майор, но Сонин цыкнул на него:

– Пошел бы ты отсюда…

Майор сразу отстал.

– Ваня, я хочу с тобой просто поговорить. Понимаешь?

– Все вы, менты, козлы! – закричал Ваня. Он плакал.

Сонин догадался, что Гоцелава на пределе. А в этот момент от него можно ждать всего. «Лучше бы дать ему, что просит. Все равно с деньгами никуда не денется. Глядишь, и женщина уцелеет. А так, кто поручится за ее жизнь. И почему ее не слышно?» – думал Сонин.

– Послушай, Ваня. Давай сделаем так. Сейчас ты откроешь дверь, я войду, а женщина пусть выйдет. Ты согласен?

За дверью произошло какое-то замешательство, потом Гоцелава крикнул:

– Давай! Я согласен, если ты не обоссался еще. Входи. Только выброси свою пушку, чтобы я видел. – Голос у Гоцелавы сделался медлительным. Слова он произносил так, словно растягивал их, чтоб хватило надолго.

«Кажется, он укололся», – решил Сонин, забыв в этот момент, что преступник совсем легко может разделаться с ним. Кого, кого, а ментов он ненавидит люто.

Сонин встал в центр площадки, чтобы Гоцелава мог его хорошо видеть, достал из кобуры пистолет, вынул из него обойму и положил на пол.

– Смотри, Ваня. Я разрядил пистолет и положил его. Я пустой. Открой дверь.

– Ладно, – согласился Гоцелава. Он вроде немного успокоился, и у Сонина появилась смутная надежда: «Может, все-таки сумею убедить кретина сдаться».

Щелкнул замок, и металлическая дверь открылась на небольшую щель. Изнутри потянуло блевотным запахом. Сонин едва сдержался, чтобы не вырвало. Он замешкался, и вдруг из темноты высунулась здоровенная волосатая лапища, схватила капитана за ворот пиджака и втянула в квартиру. Сонину в этот момент показалось, что расстояние в два метра он пролетел по воздуху.

Все окна в квартире были предусмотрительно зашторены, и потому в комнатах царил полумрак.

«Вот тебе и наркоман. Соображает, что может стать мишенью для снайперов», – смекнул Сонин, обернулся и замер.

На диване лежала голая женщина. Лежала на животе, а в анальном проходе у нее торчала ножка от стула, перемазанная кровью. Судя по тому, что женщина не подавала признаков жизни, Сонин понял – она мертва.

– Ваня, – произнес он, вспомнив про свой пистолет.

Гоцелава вышел из темного коридора с обрезом от охотничьего ружья и оскалился.

– Не обращай внимания, мент. Мы с Мариной занимались тут сексом. Она любила в задницу. Ну я и решил ее удовлетворить.

Сонин представил мучения этой женщины, и ему сделалось не по себе.

– Ты… ты, знаешь…

– Я задушил ее. Ты будешь следующим. За всех ментов отомщу тебе. Ненавижу вас, псов!

«Теперь у меня нет обязательств перед законом», – решил Сонин, глядя на ствол ружья и думая, что если он оплошает сейчас, то Гоцелава разнесет ему голову на куски.

Обрез был двенадцатого калибра. Дробь из коротких стволов разлетится широко по квартире.

Указательный палец правой руки преступника лежал сразу на обоих курках. «Значит, он сделает дуплет. Это еще хуже». Сонин вспомнил, что выстрел одновременно из двух стволов двенадцатого калибра производит эффект малой пушки.

Пистолет за поясом был взведен, но как достать его, если Гоцелава не сводит с Сонина глаз. Любое неосторожное движение – и он выстрелит первым. Не похоже, чтобы он брал капитана на испуг. «Раз убил сожительницу, не оставит в живых и меня». Сонин попытался убедить себя в том, что преступника надо ликвидировать, и какие-либо уговоры тут не помогут.

В этот момент он заметил, как тело женщины стало медленно перевешиваться через край дивана. Сонин даже не понял, почему. Ведь она была мертва, но какая-то сверхъестественная сила заставила ее прийти на помощь человеку, который имел искреннее желание ее спасти. Но не успел. И в этом не его вина. Но теперь можно было отвлечь внимание убийцы.

– Смотри, – сказал Сонин, кивнув на женщину, – она живая. Шевелится, – произнес он так убедительно, что Гоцелава поверил и повернул голову.

Было достаточно двух, трех секунд, чтобы капитан успел прыгнуть в кухню.

Грохнул страшный выстрел, и целый заряд дроби пролетел над его головой. Еще бы чуть-чуть… Но дробь не задела Сонина.

Оглушенный громовым раскатом выстрела, он не слышал, как спецназовцы кувалдой били в дверь. Он не слышал ничего.

Выхватив из-за пояса пистолет, капитан сделал шаг в сторону и увидел Гоцелаву. Поняв бесполезность ружья, тот бросил обрез к дивану, растопырил свои здоровенные ручищи и кинулся на Сонина, норовя ему вцепиться в горло. И если бы такое произошло, не успей Сонин выстрелить, он бы мертвой хваткой сдавил шею, и ничего бы уже не помогло.