Интернат, или сундук мертвеца - Нина Васина Страница 6

Доев, Далила сладко потянулась и обнаружила, что собрала возле себя с дюжину детишек. Самый старший, уже не ребенок, но и не юноша, кудрявый, худой до такой степени, что можно было изучать на нем скелет, задумчиво во ковырял у себя в носу. Самая маленькая девочка, убрав с лица копну волос, осмелилась, подошла и потрогала тяжелые желтые волосы Далилы. Далила отошла от стены дома, закрылась ладонью от солнца и посмотрела в окно на втором этаже. Горбун Зика убрал бинокль и заметил высокую крепкотелую девушку в джинсах и безрукавке на голое тело, рассматривающую его в окне.

— Казик, — спросил он задумчиво, — тобой может интересоваться красивая блондинка метра два ростом?

— Навряд ли. — Казимир загрустил после рюмки коньяка.

— Это очень странно, Казик, но я видел ее и там, возле лавки, где мы встретились. Ее трудно не заметить.

Далила услышала, что старики разговаривают о ней, вошла в пекарню, поднялась по лестнице и постучала в дверь.

— Слушай, это она. Я удивился еще тогда, когда ее увидел. Потом я увидел тебя, все сходится, мне пора собираться в путь, — сказал горбун и испуганно посмотрел на дверь.

— Не выдумывай! Какого черта делать красивым блондинкам у нас с тобой? — отмахнулся Казимир.

— Привет, мальчики! — сказала Далила, не дождавшись ответа и открыв дверь.

— Ты пришла, — покорно сказал Зигизмунд и встал на колени. — Ты прекрасна, как и подобает смерти!

— Прекрати, Зика, что ты, ей-Богу, какой смерти, ты на нее посмотри, она сейчас лопнет от жизни! — Казимир встал, одернул светлый пиджак и слегка поклонился. — Не обращайте внимания, это только действие хорошего спиртного на плохой желудок, ну еще чуть-чуть несправедливости и горя, еще немного старости и… Проходите, садитесь. Я вас знаю. Я вас видел в самолете. Отдыхаете здесь?

— Нет. Мне показалось, что вы мне можете помочь, и я хожу за вами уже два дня, устала. Тайный агент из меня никудышный. Если вы меня прогоните, я просто уйду, и все.

Казимир смотрел на Далилу напряженно, как глухонемой, боясь пропустить малейшее движение на ее лице. Далила замолчала. Снизу поднимался душный и знакомый запах горячего хлеба. Ничего не понимающий горбун, приоткрыв рот, смотрел то на Казимира, то на высокую блондинку. Эти двое словно играли в неизвестную игру, забыв объяснить ему правила.

Казимир вздохнул, поднялся, снял с Зики бинокль и поманил Далилу рукой к окну.

Далила осмотрела балкон большого особняка. Непонимающе глянула на Казимира.

— Это мой единственный след, — сказал он. — Если он ошибочен, значит, все к смарке, так?

— К чертям собачьим, — уточнила Далила.

— Но если повезет!.. Этот человек, прилетевший вместе с нами в самолете, это он заказывал кражу Евы. Он и найдет ее быстрее. Если вы с нами, можно будет поделить дежурства. Один сидит здесь и смотрит в бинокль, другой должен быть недалеко от центральных ворот, чтобы просматривать приезжающих. Третий отдыхает, чтобы подменить.

— Что это за дом? — Далила сняла небольшой рюкзак и скинула туфли.

— Эй, что это вы тут делите на троих! — возмутился горбун. — Это дворец короля наслаждений, а проще — большой и дорогой публичный дом! И я там ничего не забыл, потому что самые жестокие и страшные здесь — это русские, а Хамид-Паша как раз прошел хорошее пионерское воспитание в России! А ты, ты посмотри на себя! — Зика возмущенно замахал руками. — Ты старый и больной придурок, покупаешь бинокль, обманываешь девочку! Да ты козявка перед ними. — Зика ткнул указательным пальцем в окно.

— Перестань орать и ложись спать! — Казимир рассердился. — Проспись и помоги нам, подменишь меня у ворот.

— А ты не командуй. Раскомандовался! Бинокль он купил, подумаешь! Я посмотрю на тебя у ворот! Ты бы еще смокинг надел! А эта девочка!.. Если она станет там топтаться, ее с радостью затащат внутрь!

— А это мысль, — задумчиво сказала Далила.

— Это не мысль. Это дерьмо. Лучше порвите мне немного штаны, а я испачкаю лицо. Зря только мылся в прошлую пятницу. Кому и просить милостыню в таком месте, как не проклятому вонючему горбуну. А если ты мне еще расскажешь, кого ты ищешь…

— Можно, я вас поцелую? — прошептала Далила.

Хамид-Паша действительно был принят в пионерскую организацию, а когда попал в специнтернат, среди его вещей был и замызганный красный галстук. В маленьком таджикском городе русская учительница называла Хамида Пашей, часто гладила по голове, дожидаясь, пока красивый мальчик вскинет на нее убойной силы огромные черные глаза.

Горячими и звездными летними ночами томящиеся пионеры-таджики развлекались затаскиванием в кусты припозднившихся молоденьких девушек, не успевших добежать до спасительных дверей в общежитие коврового комбината. Нехватку сил и отсутствие потенции пионеры компенсировали массовостью и дикой жаждой наблюдать тело девочки как таковое в момент щекотки или причинения серьезных повреждений. Кто уже мог, не стеснялся большого количества зрителей в слабом свете нескольких фонарей, а Хамид всегда только смотрел, усмиряя свою раннюю зрелость обливанием холодной водой или утомительными прогулками в горы.

Однажды многочисленная молодежь заигралась, жара была нестерпимой, хотелось чего-то необыкновенного, девушка стала кричать так визгливо и противно, что пришлось ее успокоить. Подъехавший милицейский наряд обнаружил тело девушки с множественными ножевыми ранениями и застывших возле тела в полном трансе двух мальчишек. Хамид ничего не говорил почти два дня. Когда накатывал воспоминанием тяжелый животный запах теплой крови, он дергался и мгновенно опорожнял желудок. А второй пионер стал рассказывать сразу и с подробностями.

Арестовали всех. Суд прошел вообще как-то мимо Хамида, а вот его последний разговор с отцом остался внутри навсегда с воспоминаниями рвотных конвульсий и решетки на окне.

Отец уже знал, что Хамид просто смотрел. Он не мог понять, почему сын не ушел.

«Я хотел посмотреть…» — сказал Хамид, судорожно сдерживая тошноту.

«Что ты хотел увидеть?» — спросил отец.

«Как она умрет…»

Отец Хамида был человек богатый, все в городе были уверены, что второго «просто смотревшего» посадят с остальными, а Хамида отец выкупит — все-таки младший, девятый, последний.

Но отец заявил, что его младший уже взрослый и все понимает. Пусть отвечает за свою глупость.

Хамида отвезли в специальный интернат для малолетних преступников, где он встретил Федю, а потом Макса.

Красивому мальчику повезло, потому что, когда он приехал, в интернате был самый настоящий тиф, никто не проверял на прочность новичка — крутые преступники от тринадцати до шестнадцати лет старались выжить любыми способами. Умерших детей вывозили в крематорий по ночам, тайком, сработавшийся коллектив исправительного учреждения не дал просочиться даже слухам, рискуя собственным здоровьем. Половина смотрителей обрилась наголо для профилактики, дежурили круглосуточно, в коридорах стоял страшный запах дезинфекции и смерти.