Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг Страница 6

В церкви перед алтарем, прижав правой рукой к груди распятие, поддавшись на настойчивые уговоры отца Макондо, сеньора Фрейтас и старуха Эсмеральда рассказали о том, что случилось. Они обернулись и проследили за джипом, когда тот проехал мимо них. Он затормозил прямо возле сеньоры Португезы, та стояла на обочине дороги с полной юбкой аннонов. Четверо армейцев выпрыгнули из машины и окружили Амантею, она опустила юбку, и фрукты рассыпались по пыльной дороге. Они притащили ее к джипу и крепко держали. Они стянули с нее всю одежду и положили на капот. Трое держали, а четвертый удовлетворял свою похоть. Они менялись до тех пор, пока все четверо не удовлетворили свою похоть. Сначала сеньора Португеза кричала, но потом внезапно затихла. Джип уехал, а она осталась лежать на обочине, голая, вся в крови, и онемевшая. С большим трудом женщинам удалось притащить обесчещенную опозоренную женщину в деревню, домой.

Об этом рассказала сеньора Фрейтас в церкви четыре года назад.

Сеньор Португеза вздохнул, отмахнулся от назойливых мух и принялся за бабочек. Мино доел свой обед и получил задание сбегать на овощной рынок, чтобы собрать скорлупу кокосов у торговцев, те уже сворачивали прилавки и закрывали тележки. Брат Сефрино, которому уже исполнилось шесть лет, наелся волчьей ягоды и валялся в постели с температурой и тошнотой. Сестра-близнец Мино помогала матери со стиркой, а самый младший, четырехлетний Теофило, считал муравьев, раздавливая их указательным пальцем, когда они показывались у дверного порога.

А там, наверху, в роще магнолий, гудели огромные машины.

«Вдруг прилетела красавица Марипоса Мимоса, на крылышках у нее – золотые полоски, а усики большие и синие. Усевшись на живот несчастному Таркентарку, она пощекотала его своими крылышками. Вождь племени обохи попытался смахнуть ее, но Марипоса Мимоса все время возвращалась обратно, казалось, что ей очень понравилось сидеть на огромном пузе Таркентарка, покачивающемся на воде.

– Почему у тебя такой большой живот, могучий вождь? – спросила Марипоса Мимоса тоненьким прелестным голоском.

– Я пью слишком много кассавы, – пробурчал вождь.

– А зачем ты пьешь так много кассавы, могучий вождь? – прожужжала бабочка.

– Я горюю, – ответил вождь и прыснул от смеха, потому что ему стало щекотно.

– А отчего ты горюешь, могучий вождь? – поинтересовалась золотистая бабочка.

– Оттого что у меня тридцать четыре сына, но ни одной дочери, – пожаловался вождь и покачал животом. – О, если бы у меня была дочь, похожая красотой на тебя, бабочка, но, видимо, этому не бывать.

– Все случится, могучий вождь, только послушайся моего совета.

Могучему вождю племени обохо стало очень интересно».

Мино лежал, краем уха слушая сказку, которую отец рассказывал много-много раз. Он попытался отвлечься от голоса отца и сосредоточиться на собственных мыслях. Он не совсем понимал, почему было так важно, что американцы добыли из земли нефть. Но почему они не пришли к ним и не спросили у деревни, у отца Макондо разрешения на то, чтобы вырубить в джунглях деревья? Отец Макондо и несколько деревенских мужчин ходили на переговоры с el jèfe, но обратно они вернулись разочарованные, он сам это видел. И многие мужчины, которые раньше всегда вели себя спокойно, громко кричали и ругались страшными словами на американцев и на солдат. Так поступать опасно, Мино прекрасно знал это. Он хорошо помнил, как три года назад свинья Кабура размозжил голову торговца кокосами Гонзо, словно орех. Гонзо говорил громко. А ведь у свиньи Кабуры не меньше десяти армейцев, на прошлой неделе приехали еще шестеро. Они разъезжали повсюду на двух джипах, орали, кричали, гнали кур и строили страшные гримасы малышам, из-за чего те с плачем бросались к юбкам матерей.

Мино не нравился новый звук из рощи магнолий. Он нес с собой зло. Но когда отец дошел до концовки сказки о вожде племени обохи Таркентарке, Мино забыл все свои тревожные мысли и внимательно следил за рассказом. Так и должно было произойти.

На следующий год как внутри деревни, так и вокруг нее все изменилось. В этот год произошло больше событий, чем за последние пятьдесят лет, так сказал сеньор Ривера из лавки. Но все перемены были только к худшему.

Прежде всего, из деревни одна за другой к нефтяной платформе направлялись делегации, сначала для того, чтобы заявить свои права на участок джунглей, потом для того, чтобы обеспечить работой на новом предприятии хотя бы часть ее жителей. Все напрасно. Правда, троим мужчинам предложили работу, но узнав, что остальным двадцати семи отказали, они тоже не согласились. El jèfe, американец с забавным именем Д. Т. Стар, которого отец Макондо сразу же прозвал «Детестер» ^[5], навстречу не шел. Он утверждал, что лес и вся земля вокруг него принадлежит дону Эдмундо. В качестве доказательства он предъявлял новехонький документ с печатью и подписями, среди которых даже была подпись самого президента! Другой, не менее солидный документ подтверждал, что его компания приобрела право на добычу нефти во всем районе, да, даже во всей провинции. Когда отец Макондо предъявил свой документ, на котором тоже стояли подписи и печати, в том числе подпись самого дона Эдмундо, Д. Т. Стар только рассмеялся, изорвал его в клочья и бросил в лицо делегации из деревни.

Что же касается работы и возмещения за вырубленный лес, и здесь деревенским жителям ничего не досталось. Нужны были «обученные сотрудники». Нужно было уметь «обращаться с техникой». Неумелые необразованные дикари Д. Т. Стару были не нужны. Лес? Возмещение? Разве лес не принадлежал дону Эдмундо? Они уже заплатили за лес. Дон Эдмундо получил за него солидную сумму.

Деревенская делегация вернулась ни с чем, с поникшей головой. Но в церкви отец Макондо говорил очень яростно, используя такие слова, которые раньше в деревне никто не произносил.

Для торговцев на рынке тоже наступили нелегкие времена. Четырем из них, в том числе Эусебио с его тележкой, пришлось оставить работу. Они торговали фруктами сергата и дикой репой. Лучшие участки, где росли эти растения, были уничтожены бульдозерами Компании. На скамейках вокруг могучего платана, где обычно сидели безработные, становилось все многолюднее. Очень многие проводили свои дни, отмахиваясь от назойливых мух и посасывая незрелые кокосы. Время от времени возникала волна агрессии, вслед все чаще и чаще патрулировавшим на площади людям Кабуры летели смачные плевки.

– Стреляй! – закричал однажды сеньор Тико, направив свой костыль на армейца. – Стреляй, убей калеку, так ты, по крайней мере, сделаешь что-то полезное для своего крошечного мозга ящерицы, сидящего у тебя в черепе.

Солдат поднял ружье, взвел курок и выпустил восемнадцать пуль в тело Тико. По крайней мере десять из них оказались смертельными.

Детям, собиравшим скорлупу орехов на площади, тоже приходилось нелегко. Все реже и реже Мино и Сефрино приносили домой полные охапки. Все чаще детей отправляли в джунгли на поиски дикой репы, сергаты или упавших фруктов. А ведь это было довольно опасно. Младшая дочь сеньора Мукко, Теобальда, однажды отстала от остальных. Четыре дня ее безуспешно искали. Теобальда так и не вернулась. А Пепе, лучший друг Мино, упал с гнилого дерева анноны и сломал ногу. Теперь он всю жизнь будет ходить на костылях.