Отель с привидениями. Деньги миледи - Уилки Коллинз Страница 6

Она молча вскинула на него глаза. Он понял ее и попросил прощения, однако ярость его не унялась.

– Расплата, – сказал он, – настигает иных еще в этой жизни. Он еще раскается в том, что женился на этой женщине.

Агнес села в соседнее кресло и поглядела на него с легким удивлением.

– Можно ли так сердиться на нее лишь потому, что твой брат предпочел ее мне? – спросила она.

– Тебе совсем некого защищать в этом мире, кроме графини? – резко оборвал ее Генри.

– А почему не защищать ее? – удивилась Агнес. – Я ничего дурного про нее не знаю. В тот единственный раз, что мы виделись, она была такая растерянная, неспокойная, у нее был совершенно больной вид, и она действительно была нездорова настолько, что потеряла сознание, хотя там было не жарче, чем в моей комнате. Почему не отдать ей справедливость? Мы знаем, что у нее не было никакого намерения сделать мне плохо; ей ничего не было известно о моей помолвке…

Генри нетерпеливо поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Так можно оправдать и простить все что угодно, – перебил он ее. – Мне не по душе твоя терпимость, когда с тобой обошлись самым безобразным образом. Постарайся забыть их обоих, Агнес. Господи, если бы я мог тебе помочь в этом!

Агнес взяла его за руку.

– Ты очень добр ко мне, Генри. Но ты не совсем правильно понимаешь меня. Я сама и мои неприятности представлялись мне совсем в ином свете, когда ты вошел. Неужели мое чувство к твоему брату, – задавала я себе вопрос, – которое без остатка заполняло мое сердце и востребовало все лучшее во мне и истинное, – неужели оно может пройти и не оставить по себе никакой памяти? Я уничтожила последние свидетельства, напоминавшие мне о нем. В этой жизни я его больше не встречу. Но неужели узы, которые некогда связывали нас, распались окончательно? И я отторгнута от его жизни со всеми ее радостями и огорчениями, как если бы мы никогда не знали и не любили друг друга? Что ты об этом думаешь, Генри? Я не могу в это поверить.

– Если бы ты могла его наказать, как он того заслуживает, – твердо ответил Генри Уэствик, – я бы, пожалуй, согласился с тобой.

Едва он закончил говорить, как в дверях появилась старая няня с известием о новом госте.

– Простите, что тревожу вас, милая. Миссис Феррари хочет узнать, когда она сможет сказать тебе несколько слов.

Задержав ее, Агнес повернулась к Генри:

– Ты ведь помнишь Эмили Бидуэлл, мою любимую ученицу в деревенской школе, хотя это было давно? Потом она служила у меня горничной. Она ушла, когда вышла замуж за итальянца Феррари, курьера ^[5], и, боюсь, у них не очень хорошо обстоят дела. Ты не будешь возражать, если я минуту-другую поговорю с ней?

Генри стал прощаться.

– В другое время я бы с удовольствием повидал Эмили, – сказал он, – а сейчас мне лучше уйти. У меня душа не на месте, Агнес. Задержись я у тебя, я, не дай бог, наговорю такого, чего лучше сейчас не говорить. Вечером на почтовом я переберусь через Ла-Манш – и посмотрим, как-то мне помогут несколько недель в другой обстановке. – Он взял ее за руку. – Хоть что-нибудь я могу для тебя сделать? – настоятельно спросил он.

Поблагодарив, она постаралась тихо высвободиться. Он удержал ее подрагивающей рукой.

– Благослови тебя Бог, Агнес, – сказал он запнувшимся голосом, не в силах поднять на нее глаза.

Ее лицо вспыхнуло и в следующую секунду покрылось смертельной бледностью. Она знала его сердце так же хорошо, как он сам его знал, и от переживаний не могла вымолвить ни слова. Он поднес ее руку к губам, жарко поцеловал ее и, по-прежнему не глядя на нее, вышел из комнаты. Хромавшая следом няня проводила его до лестницы. Она не забыла о неудавшемся соперничестве младшего брата за руку Агнес.

– Не падайте духом, мастер Генри, – шепнула старуха со здравой бесцеремонностью простолюдинки. – Попытайте ее еще разок, когда вернетесь.

Оставшись одна, Агнес прошлась по комнате, стараясь успокоиться. Она остановилась перед маленькой акварелью на стене, доставшейся ей от матери. Там была она сама, маленькой девочкой. «Насколько бы мы были счастливее, – грустно подумала она, – если бы никогда не вырастали».

Вошла, почтительно приседая и часто покашливая, жена курьера – кроткая, понурая пигалица со светлыми ресницами и слезящимися глазами. Агнес приветливо пожала ей руку.

– Ну, Эмили, что я могу для тебя сделать?

На это жена курьера дала странный ответ:

– Даже боюсь говорить вам, мисс.

– Что, такая обременительная просьба? Садись, я хочу послушать, как ты живешь. Может, за разговором просьба сама собой выскажется. Как с тобой обходится муж?

Светло-серые глаза Эмили совсем заволоклись слезами. Она покачала головой и обреченно вздохнула:

– Пожаловаться, мисс, вроде бы и не на что, только, боюсь, не думает он обо мне. И к дому потерял интерес, даже, могу сказать, скучно ему дома. Для нас обоих было бы лучше, мисс, если бы он уехал куда с путешественниками, не говоря уж про деньги, которых с грехом пополам хватает. – Она поднесла к глазам платок и вздохнула совсем безнадежно.

– Я не очень понимаю, – сказала Агнес. – По-моему, твой муж подряжался везти нескольких дам в Италию и Швейцарию?

– Тут ему не повезло, мисс. Одна леди заболела, а другие без нее не поехали. Они заплатили ему месячное жалованье как компенсацию, а нанимали ведь на осень и зиму, так что он много потерял.

– Сочувствую, Эмили. Будем надеяться, что скоро ему представится другой случай.

– Теперь не его очередь, мисс, когда в контору придут новые заявки на курьеров. Их там столько сейчас сидит без работы. Вот если бы его рекомендовали в частном порядке… – Она многозначительно смолкла.

Агнес поняла ее без лишних слов.

– То есть вам нужна моя рекомендация, – заключила она. – Что же ты сразу не сказала?

Эмили залилась краской.

– А как бы ему это было кстати! – произнесла она, смущаясь. – Сегодня в контору пришло письмо, интересуются хорошим курьером. Договор на шесть месяцев, мисс. Но на очереди другой, и секретарь, конечно, будет его рекомендовать. Если бы муж мог отправить с той же почтой свои рекомендации с одним-единственным словечком от вашего имени, мисс, то чаша весов, как говорится, может, и склонилась бы в его пользу. Для господ частная рекомендация большое имеет значение.

Она снова замолчала, снова вздохнула и уставилась в ковер, словно имела причину стыдиться за себя.

Агнес стала утомлять таинственность, с которой высказывалась ее гостья.

– Если ты хочешь, чтобы я повлияла на кого-нибудь из моих друзей, почему ты не назовешь имя?

Жена курьера пустила слезу: