Трибьют - Нора Робертс Страница 6

Алиса не любила ничего выбрасывать, и он подозревал, что коробка для завтраков и вещи с изображением Кэти до сих пор валяются в ее доме в Огайо, где она теперь живет. Нужно отправить ей письмо по электронной почте и немного подразнить, похваставшись, какая у него теперь соседка.

В те времена бесконечное телевизионное шоу казалось ему скучным. Он предпочитал напряженных «Трансформеров» и фантастического «Рыцаря дорог». Он вспомнил, как после отчаянной ссоры с Алисой, бог знает из-за чего, он выместил свою злость на Кэти, раздев куклу, заклеив ей рот скотчем, привязав к дереву и оставив под охраной своей армии игрушечных десантников.

Ему за это здорово влетело, но он не раскаивался.

Было немного странно стоять здесь и наблюдать, как взрослая, живая версия Кэти орудует кувалдой. И представлять ее без одежды.

У него чертовски хорошее воображение.

Прошло четыре года, подумал Форд, как он поселился здесь, через дорогу от ее дома. За это время в доме сменились два смотрителя, причем последний не продержался и шести месяцев. И до сегодняшнего дня он не видел никого из семьи Дженет Харди. Если не считать двух лет, проведенных в Нью-Йорке, он жил в этих местах всю жизнь, но ни разу не встречал никого из них. Слышал, что дочь мистера Макгоуэна пару раз приезжала сюда, но не видел ее.

Теперь она ведет переговоры с водопроводчиком, разбивает веранды…

Его мысли были прерваны появившимся на дороге черным пикапом, который принадлежал его приятелю Мэтту Брюстеру, местному плотнику. Не прошло и тридцати секунд, как показалась еще одна машина, и Форд решил, что, пожалуй, сварит себе еще одну чашку кофе, приготовит тарелку каши и позавтракает на веранде, чтобы понаблюдать за происходящим.

Вообще-то нужно работать, напомнил себе Форд час спустя. Отпуск закончился, и сроки поджимают. Но там, за соседним забором, происходило столько интересного. К двум машинам присоединилась третья, и он тоже ее узнал. Брайан Морроу, в прошлом отличный жокей и крайний нападающий в лучшей американской футбольной команде, а также член давнего триумвирата Мэтта, Форда и Брайана, владел компанией, которая занималась ландшафтной архитектурой. Со своего наблюдательного пункта Форд видел, как Силла обходит участок вместе с Брайаном, как она размахивает руками и поминутно заглядывает в блокнот.

Он восхищался ее движениями. Наверное, все дело в ногах, думал он, — шаг быстрый, но создается впечатление, что она никуда не торопится. Какое энергичное лицо с синими льдинками глаз и фарфоровой кожей, скрывающей мускулы, необходимые для…

— Постой-ка, — Форд выпрямился, прищурил глаза и вновь вспомнил ее с кувалдой на плече. — Рукоятка покороче, — пробормотал он. — Обоюдоострое лезвие. Да, да. Похоже, я работаю…

Он вошел в дом, взял альбом для рисования, карандаши и, почувствовав прилив вдохновения, отыскал бинокль. Вернувшись на веранду, он навел бинокль на Силлу и настроил фокус, внимательно изучая ее лицо, линию подбородка, телосложение. У нее очаровательные, сексуальные губы, плавные и изогнутые в форме лука.

Приступая к первому наброску, он перебирал сюжеты, отбрасывая их почти сразу же, как только они приходили ему в голову.

Что-нибудь обязательно всплывет, думал он. Очень часто именно наброски подсказывали ему сюжет. Он представлял ее как… Диану, Мэгги, Надин. Нет, нет, нет. Касс. Просто и чуть-чуть по-мужски. Касс Мерфи. Умная, решительная, независимая, даже одинокая. Привлекательная. Он снова навел бинокль. «Да, привлекательная».

Грубая одежда не скрывала ее красивых форм, но несколько преуменьшала их. Он продолжал рисовать — во весь рост, лицо крупным планом, профиль. Затем прервался, чтобы заточить карандаш и подумать. Возможно, очки — это не только клише, условное обозначение умных людей, но и подходящая маска, скрывающая истинное «я».

Он нарисовал очки, пытаясь изобразить простую темную оправу и прямоугольные линзы.

— Вот ты какая, Касс. Или мне следует называть вас «доктор Мерфи»?

Он перевернул страницу и начал новый рисунок. Рубашка сафари, штаны цвета хаки, ботинки, широкополая шляпа. За стенами лаборатории, в полевых условиях. Скривив губы, он снова перевернул страницу и начал рисовать, перебирая, кем и какой может стать придуманная им Касс. Кожа, кираса [4]— с двумя очень симпатичными выпуклостями под ним. Серебристые ремешки на запястьях, длинные обнаженные ноги, буйная грива волос и диадема, символ знатности. Пояс с драгоценными камнями? Возможно. Древнее оружие — двусторонний молот. Сверкающий серебром, когда его сжимает рука прямого потомка богини-воительницы…

Ах да, ему нужно придумать ей имя.

Римляне? Греки? Викинги? Кельты?

Кельты. То, что нужно.

Форд поднял альбом и улыбнулся, глядя на рисунок.

— Привет, красавица. Нам с тобой предстоят большие дела.

Он посмотрел через дорогу. Машины уехали, и, хотя Силлы нигде не было видно, дверь деревенского дома оставалась открытой.

— Спасибо, соседка, — сказал Форд, вставая, и пошел в дом, чтобы позвонить своему агенту.

Этого не может быть — именно такое ощущение испытывала Силла, сидя на уютной террасе отцовского дома, аккуратного кирпичного строения в колониальном стиле, и потягивая чай со льдом, поданный хлопотливой мачехой. Эта сцена никак не совмещалась с предыдущим периодом ее жизни. В детстве ее поездки на восток были короткими и редкими. Работа была важнее — по крайней мере, так считала ее мать.

Иногда отец приезжал к ней, вспоминала Силла. Вез ее в зоопарк или в Диснейленд. Но их всегда — а особенно в разгар популярности ее сериала — преследовали папарацци или окружала толпа детей, родители которых щелкали фотоаппаратами. Работа заслоняет «волшебную страну детства», хочешь ты того или нет.

Кроме того, у отца и Патти была своя дочь, Энжи, свой дом и своя жизнь на другом конце страны. Что, как тогда думала Силла, равносильно другому краю света.

Она никогда не была своей в этом мире.

Может, именно это и пытался объяснить ей отец? Это так далеко, и дело не столько в расстоянии, вспомнила Силла.

— Здесь очень красиво, — вслух сказала она.

— Наше любимое место, — ответила Патти с улыбкой, которая выглядела немного натянутой. — Только еще немного прохладно.

— Нет, хорошо. — Силла лихорадочно соображала, о чем говорить с этой милой, по-матерински ласковой женщиной с приятным лицом, короткими темными волосами и беспокойным взглядом. — Не сомневаюсь, что через неделю или две, когда все начнет распускаться, сад будет великолепен.

Она обвела глазами клумбу, кусты, виноград и аккуратную лужайку, которая наверняка скроется в тени, когда распустятся листья на красном клене и плакучей вишне.

— Вы вложили в сад много труда.