Плата за роль Джульетты - Анна Дубчак Страница 59

После того как местные бандиты переубивали пришлых, «тимовских», и затопили их машину в Графском озере, они захватили подземелье, привезли еще девять человек-рабочих, превратив их в рабов, и земляные работы продолжились.

Несколько человек из Белого и Синего Болота знали о существовании подземелья, но помалкивали по разным причинам. Кто-то из страха, вот как Антон и Витек, а кто-то работал на бандитов, прикрывал их деятельность, доставлял продукты.

— Да никакие это не продукты, им привозили сырье, они в своих пещерах производили синтетические наркотические вещества, — рассказал нам как-то за ужином Сергей. — И многие об этом знали, это вообще серьезное дело… Удивительно, что за два года информация не просочилась за пределы области… Но вчера арестовали двух бандитов, Корниенко и Зотова, они дают показания…

Но меня все это мало интересовало. Главное, что я хотела узнать, — жив ли Юра. К счастью, он был жив, но психическое здоровье его было настолько подорвано, что даже после освобождения, оказавшись рядом с Анфисой, он не смог адекватно отреагировать на это событие. После месяца реабилитации в психоневрологическом отделении областной больницы он вернулся домой, но не смог работать в своем магазине автозапчастей, он сидел дома и вырезал шахматы.

Как ни странно, но и Анфиса, убедившись в том, что Юра жив, не долго страдала, как-то успокоилась. Теперь она часто разговаривала по скайпу с Яном, они увлеклись идеей создания нового направления в кружевоплетении. Ян придумал двухслойную ткань, которая состояла бы из бархатной основы и ручного кружева… Он прислал приглашение Анфисе во Францию, и она дожидалась шенгенской визы. Словом, жизнь продолжалась.

Останки Ольги Блюминой были извлечены из подземелья после того, как начал давать признательные показания Корниенко. До того как подземелье перешло в руки Корниенко и его людей, банда Тима охраняла рабов, контролировала производство наркотика, а Ольга готовила еду, лечила людей, жалела их, а потом отпустила двух, открыв ворота. Тим в наказание и назидание другим застрелил ее в тот же вечер на глазах у всех, кто был в это время в пещере.

Ужинали у Кострова — мы с Борей, Сергей Кузнецов с Ларисой и Ефим Борисович с Леной.

— Как нас только угораздило вляпаться во все это! — воскликнул Сергей. — Ведь оказались в самой гуще событий! Проститутки, наркоманы, мерзавец Барвин, смерть Кристины, Синее Болото с его обитателями, подземелье с рабами, бандиты, производство наркотиков…

— Скажи еще, что так хорошо все начиналось, да? — горько усмехнулась Лариса. — Тебе надо было сразу рассказать мне, что Кристина — твоя сестра. Уж я бы нашла, как с ней поступить, что-нибудь да придумала бы. И зря вы с Ниной не рассказали мне о Вере и ее подопечных детях! Дети-то ни в чем не виноваты! Не скажу, что ревновала тебя, Сережа, к Нине, но все равно замечала, что вы от меня что-то скрываете.

— А я рад, можно даже сказать, счастлив, что познакомился с вами, Нина! — сказал Ефим Борисович, не сводящий с меня глаз. — Больше всего опасался, что не увижу вас. Честно. Надеюсь, что когда-нибудь мне посчастливится попасть на ваш концерт, послушать оперу с вашим участием. Пока что только мы с Леночкой слушаем вас только в записи.

Лена, милая, тихая женщина, угощала нас пирогами, слушала всех внимательно, не проронив ни слова.

— Если позволите… Лена? Поди сюда, ко мне поближе, вот так… — С этими словами Костров достал из кармана маленький розовый футляр, раскрыл его и достал кольцо. — Не знаю, как это делается. Вот, дорогая, примерь.

Костров стал красный, как помидор! Он повернулся к не менее смущенной Лене, надел ей на палец кольцо, клюнул ее в щеку и сказал:

— Пожалуйста, выходи за меня замуж.

На следующий день мы обедали в самолете, уносящем нас на другой конец света. В ожидании пересадки в Абу-Даби я измучила Бориса своими страхами, связанными с возможной потерей голоса: «А вдруг, Боря? Что тогда будет? Со мной все разорвут контракты! Со мной все будет кончено!» Когда же мы пересели, устроились на новых местах, выпили по чашке чаю, я наконец уснула. И снился мне мой голос, он звучал во мне, сначала тихо, нежно прокалывая тишину и едва слышный рокот двигателя, потом чуть громче, с жемчужной звонкостью лавируя между звездами, он удалялся от меня, стремительно, то исчезая, то проявляясь мерцающей лунной пылью в темном небе, растворяясь в рассветной розовости солнца, и вдруг повернул обратно ко мне. Страхи, шурша своими бумажными черными крылами, внезапно исчезли, растаяли в сиянии солнца, и я увидела: золотой птицей разрывая небо, летел мой голос над облаками, все ближе и ближе, ко мне…

Мы приближались к Буэнос-Айресу.