Седьмое море - Наталья Андреева Страница 59

«Сбежать, значит, решил», — мрачно подумал он. И тут же сделал запрос: а на какой именно рейс до ТельАвива приобрел билет господин Зебриевич? Ждать пришлось недолго. Да, сегодня вечером Семен Абрамович действительно улетал в Израиль. Билет был только в один конец.

«Успею», — подумал Алексей, глянув на часы. Слава богу, частным самолетом Зебриевич покамест не обзавелся, а друзей напрягать не стал. Купил билет в бизнескласс на прямой рейс, лететьто всего ничего.

«А если это он ее?.. Все может быть. Потому и сбежать решил. У меня всего час, даже меньше. Надо еще прорваться через кордоны в стерильную зону».

Вопрос он решал по дороге в аэропорт, попутно объезжая пробки. Пришлось воспользоваться служебной машиной.

— Миша, поднажми, — буквально умолял он водителя, глядя, как неохотно уступают дорогу транспортному средству с мигалкой. Все люди, всем ехать надо, а Кольцо, как обычно, стоит. И куда тут можно вклиниться, чтобы проехать побыстрее?

— Да я и так стараюсь, Алексей Алексеевич! Самый час пик, народ с работы едет!

— Работа у всех разная, — мрачно сказал он, подумав: «Похоже на полноценную погоню. Ну и как я заставлю Зебриевича остаться в России? Нужны веские основания».

Вход в бизнесзал Алексею преградила строгая девушка в униформе:

— Ваш билет. Куда летите?

Он молча положил перед ней служебное удостоверение. Сказал:

— Вам должны были позвонить.

— Конечноконечно! Проходите, пожалуйста! Чай, кофе?

— Спасибо, обойдусь. — Он зашарил глазами по залу, отыскивая Зебриевича.

Семен Абрамович сидел на удобном диване, привалившись к спинке и закрыв глаза. Перед банкиром стояла наполовину пустая чашка кофе.

— Пожалуй, и мне кофе, — сказал Алексей услужливой девушке. — Вон за тот столик принесите. Где дремлет господин в коричневом свитере.

Пальто Зебриевича лежало рядом, на диване. Тут же стоял дорогой кожаный портфель, видимо, с документами. Больше никаких вещей при Зебриевиче не было. Вряд ли он сдал их в багаж.

— Торопились, должно быть, Семен Абрамович, — весело сказал Алексей, присаживаясь напротив.

Тот вздрогнул и открыл глаза. В них была такая ненависть! Впрочем, всего пару секунд, не больше. Зебриевич прекрасно владел собой.

— Какими судьбами? — непринужденно улыбнулся он. — Тоже куданибудь летите? Неужели по делам?

— Вы же прекрасно знаете, что за границу нам, силовикам, теперь нельзя, — притворно вздохнул Алексей.

— Ну, так по работето можно? — прищурился Зебриевич.

— По работе я и здесь успею. Я говорю, что вы очень торопились, раз взяли с собой лишь ручную кладь. Что там? — Алексей кивнул на лежащий рядом с пальто черный кожаный портфель.

— Всего лишь деловые бумаги, — пробормотал Зебриевич, хватая портфель и прижимая его к себе. — Ничего для вас ценного.

— А как же Интернет? — подмигнул Алексей. — Или не доверяете электронной почте? Предпочитаете по старинке? Векселя? Ценные бумаги? Аккредитив? И много там?

— Извините, я опаздываю на самолет. — Зебриевич решительно поднялся.

— Так ведь посадку еще не объявили! А ну сядьте, — велел он.

Банкир без сил опустился на диван.

— От кого вы бежите? От меня или от Сажина? Что, Дмитрий Александрович узнал о ваших проделках?

— Вамто какое дело? — пробормотал Зебриевич.

— Я знаю, кто убил Анжелику Голицыну.

— Она сама пьяная свалилась за борт!

— Это версия, которая всех устраивает. Но мыто знаем, что ей помогли. Рассказывайте, Семен Абрамович!

— У меня через полчаса посадка. — Банкир демонстративно посмотрел на часы. — Если у вас есть ордер на мой арест — предъявите, и я, пожалуй, задержусь в этой стране.

— Но рветесь на Землю обетованную. Понятно. Нет у меня ордера.

— А на нет, извините… — Зебриевич развел руками.

— За что вы так не любите Сажина?

— Не люблю? — банкир посмотрел на него с удивлением. — Извините, я не оперирую такими понятиями. Есть люди удобные для меня, а есть неудобные. С Сажиным крайне трудно договориться. Почти невозможно. А ведь я ему предлагал сотрудничество. Но он не понимает своей выгоды, — с сожалением сказал Зебриевич. — Мы могли бы разбогатеть только на страховых премиях. У него ведь крупный бизнес, бывает и скоропортящийся товар, срыв поставок. Я бы мог все это устроить. — Он тяжело вздохнул. — Но Сажин — это Сажин. Видать, у бабы своей научился. Данька правильно про нее сказал: в честности, когда она сильнее всех остальных человеческих качеств, есть чтото отвратительное.

— Он и вам это говорил? — хмыкнул Алексей. — Видать, это его больное место, Голицына. А Сажин с вами не хочет иметь никаких дел. Тогда вы подсунули его жене любовника. Точнее, попытались. Но Дарья Витальевна на провокацию не поддалась. И какова была реакция Сажина?

— Он гордится своей женой, — признался Зебриевич. — Посмеялся надо мной. Сказал, что я плохо разбираюсь в людях.

— Зачем вам так надо было их развести? Она бы получила половину всего, так? И попала бы под влияние Голицына. А там уж вы бы легко прибрали холдинг к рукам.

— Это всего лишь ваши фантазии, — поморщился Зебриевич.

— У меня нет при себе диктофона.

— Знаю я эти ваши штучки, — с опаской сказал банкир. — Поэтому, извините, я не понимаю, о чем вы.

— Ведь вы видели, как Голицын столкнул жену за борт.

— Не понимаю, о чем вы.

— Вы были в сговоре или Голицын действовал в одиночку? Целью было подставить Сажина, это понятно. Домашняя заготовка или экспромт? Колитесь, Семен Абрамович! Кто столкнул ее за борт, Голицын или всетаки вы?

— Да идите вы… — прошипел Зебриевич, уже не сдерживаясь…