Слеза дьявола - Джеффри Дивер Страница 59

Потом она бросила вопросительный взгляд на Паркера, который жестом дал понять, что не возражает против использования своего подлинного имени.

— Кроме того, с нами сегодня Паркер Кинкейд — эксперт по документам, который прежде работал в штате Бюро. Но он здесь неофициально, и у меня большая просьба нигде не упоминать о его участии в этой операции.

— Я все понимаю, — сказал Эванс. — Мне самому часто приходится работать в условиях полной анонимности. Хотел завести личный сайт в Интернете, но решил не привлекать к себе внимания всяких отморозков.

Он нашел для себя место и уселся.

— Из новостей мне известно о стрельбе в театре Мейсона. Что же это творится в нашем городе?

Кейдж кратко посвятил его в подробности двух массовых убийств, рассказал о смерти главного преступника, записке с требованием выкупа и о стрелке.

Эванс вгляделся в снимок погибшего.

— Значит, сейчас ваша главная задача состоит в том, чтобы понять, где сообщник нанесет следующий удар?

— Да, это так, — ответила Лукас. — Дайте нам эту информацию хотя бы за пятнадцать минут до назначенного времени, и мы успеем перебросить туда опергруппу, которая нейтрализует его. Нам нужно лишь ненамного опередить его.

— Вы слышали эту кличку раньше — Диггер? — спросил Паркер.

— У меня скопился немалый архив по преступникам и преступным группам. Узнав о том, что случилось, я в нем покопался. В 1950-е годы в Калифорнии были убиты четверо иммигрантов. Кличка преступника — Грейвдиггер. [4]Но его самого прикончили в тюрьме через несколько месяцев после того, как он попал за решетку. Колония строгого режима в Обиспо. Он не был членом секты или чего-то подобного. Кроме того, до сих пор существует группировка Диггеров в Сан-Франциско, но эти никогда не занимались ничем серьезнее мелких краж, в основном — из магазинов. Была еще банда байкеров в Скоттсдейле. Тоже Грейвдиггеры. Эти оказались замешаны в нескольких вооруженных налетах, но банда распалась еще в семидесятые, и с тех пор ни об одном из ее членов ничего не слышно.

Лукас повернулась к Геллеру.

— Позвони в полицию Скоттсдейла. Узнай, не было ли там чего нового.

Агент взялся за телефон.

Эванс внимательно оглядел оборудование трейлера, еще раз задержавшись взглядом на фотографии мертвого преступника.

— Если говорить о преступнике-одиночке по кличке Диггер, — продолжал он, — то таковой фигурировал в криминальных делах Англии в 1930-х годах. На самом деле его звали Джон Барнстолл. Он, между прочим, был аристократом, носил титул виконта. Жил в Девоншире. Всем говорил, что у него есть семья, но ее никто никогда не видел. Позднее выяснилось, что Барнстолл убил жену, двоих своих детей и нескольких местных фермеров. Под своей усадьбой он прорыл сеть подземных ходов, где хранил трупы в забальзамированном виде.

— Омерзительная история, — пробормотал Харди.

— Поэтому пресса и окрестила его Диггером — как раз из-за этих подземных туннелей. В семидесятые годы в Лондоне одна банда взяла себе его имя, но это вообще были обыкновенные уличные попрошайки.

— Есть вероятность, что покойный преступник или его сообщник-стрелок могли слышать об этом Диггере и взять его, так сказать, за образец? — спросила Лукас.

— Сейчас мне трудно судить об этом. Необходимо больше информации. Для начала нужно выделить, есть ли общность характеристик их образа действий и поведения.

Общность характеристик, подумал Паркер. Именно обнаружение общности признаков, несвойственных оригиналу, служило едва ли не единственным средством распознавания фальшивых документов. Угол наклона букв, манера прикладывать перо к бумаге и заканчивать строку, очертания нижних частей в строчных буквах «y», «g» или «q», даже степень дрожания руки. Отличить подделку по какой-то одной примете невозможно.

— Вы должны знать вот еще что, — сказал он Эвансу. — Скорее всего это далеко не первые преступления, совершенные Диггером и его сообщником.

— С нами связался один независимый журналист, — продолжила Лукас. — Он полагает, что стрельба в Вашингтоне только последнее звено в цепочке схожих преступлений.

— Где они был совершены?

— В Бостоне, в пригороде Нью-Йорка и в Филадельфии. Все по одной схеме. Ограбления или вымогательство денег, а убийства — тактический прием, чтобы обеспечить успех.

— Значит, основной целью были все-таки деньги? — спросил Эванс.

— Да, — ответил Паркер, — хотя в одном случае их заменили драгоценности.

— Тогда мы едва ли найдем связь с Барнстоллом. В наши дни ему бы поставили диагноз параноидальная шизофрения. А мы имеем дело с антиобщественным поведением в чистом виде. Тем не менее мне бы хотелось ознакомиться с подробностями преступлений, совершенных в других городах. И узнать как можно больше об их образе действий сегодня.

— Мы находимся здесь, чтобы найти их конспиративную квартиру, — сказал Харди. — Там может обнаружиться немало ценной информации.

Но Лукас разочарованно покачала головой:

— Жаль. Я надеялась, что кличка Диггер означает что-то более реальное. Быть может, даже содержит прямой ключ к разгадке.

— О, это все еще вовсе не исключено, — заверил ее Эванс. — Нам просто нужно больше данных. То, что кличка не из самых распространенных, уже само по себе хорошая для нас новость. Если ее придумал мертвый сообщник, это скажет нам нечто важное о нем. Если же стрелок дал ее себе сам — то мы узнаем кое-что о стрелке. Понимаете, клички, как и любые другие наименования, которые мы себе даем, очень важны для составления нашего психологического портрета.

Он посмотрел на Паркера.

— Вот вам пример. Когда мы с моим коллегой величаем себя «консультантами», в это слово вкладывается определенный психологический подтекст. Мы подразумеваем, что хотели бы до известной степени контролировать ситуацию, но при этом избежать ответственности за ее исход и всякого риска.

«В самую точку», — отметил про себя Паркер.

— Знаете что, — продолжал Эванс, — я бы с удовольствием побыл с вами еще какое-то время.

Он снова посмотрел на фото и рассмеялся.

— Мне еще никогда не приходилось заниматься психоанализом мертвецов. Это что-то совсем необычное.

— Нам сейчас пригодится любая помощь, — сказала Лукас. — Мы будем вам крайне признательны.

Эванс открыл рюкзак и достал оттуда внушительных размеров металлический термос. Отвинтив крышку, в которую была вставлена чашка, он налил туда черного кофе.

— Я подсел на этот напиток, — сказал он. — Хотя, как все думают, у психоаналитиков не должно быть дурных привычек. Угостить кого-нибудь?

Все дружно отказались, и Эванс убрал термос на место. Потом он достал сотовый телефон и позвонил жене, предупредив, что задерживается на работе.