Дорога - Александра Маринина Страница 59

– Но, Любаша, ей только четырнадцать. У нее не можетбыть таких нескромных мыслей в голове, она еще совсем ребенок.

– Ты уверен? Этот ребенок еще год назад спрашивал нашуЛельку, лапает ли ее какой-нибудь парень. Лелька потом приходила ко мне испрашивала, что такое «лапать». У Кольки, конечно, полно девушек, он паренькрасивый, но когда само в руки идет… Не знаю. Не уверена, что он сможетудержаться. И что мы потом будем с этим делать? А если беременность?

– Слава богу, Колька редко бывает дома днем, –вздохнул Родислав. – А вечером мы с тобой как-нибудь присмотрим.

– Родик, я боюсь, меня это очень беспокоит.

Его тоже беспокоила перспектива вынужденной женитьбы сына насоседской девочке. А куда деваться, если они сойдутся или она действительнозабеременеет? Более того, ей только четырнадцать, и Кольку, если бабкапостарается, могут просто посадить за половую связь с несовершеннолетней.Лариса заявит, что он ее изнасиловал, – и иди потом доказывай, что ты неверблюд. Нет, такой скандал никому не нужен.

Родислав стал более внимательно присматриваться к поведениюЛарисы в те редкие моменты, когда сын бывал дома, и понял, что жена была права.Девочка буквально льнула к Коле, пользуясь любым предлогом, начиная с просьбыобъяснить ей что-то по истории или английскому и заканчивая предложениемпришить болтающуюся пуговицу, причем сделать это так, что ему даже рубашкуснимать не придется. Кроме того, она постоянно донимала его вопросами прокинофильмы, которые имели ограничение «детям до шестнадцати» и которые онаякобы не смотрела: а что там было такого, что детям видеть нельзя? И Люба, иРодислав были на сто процентов уверены, что фильмы эти Лариса на самом делевидела, она выглядела значительно старше своих лет и вела себя соответственно,и вряд ли кому-то пришло бы в голову не пустить ее на киносеанс. Люба заметила,что Лариса, если заставала Николашу дома, забегала в ванную и душилась Любинымидухами, дорогим французским парфюмом. Если сын ел, Лариса бросалась подаватьему тарелки и приборы, стараясь при каждом удобном случае коснуться его локтем,плечом, бедром или ладонью. Одним словом, все симптомы были налицо, исовершенно непонятно, что с этим делать.

Родислав вызвался поговорить с сыном. Он долго подбирался ксути вопроса, а когда наконец смог сформулировать причину своей тревоги,Николай долго хохотал, потом стал сально улыбаться и объяснять, что малолеткамион не интересуется, а вот когда Ларка чуток подрастет, тогда можно к этомуразговору вернуться, потому что титьки у нее уже сейчас хоть куда, а задницатак и вовсе роскошная. Родислав от таких слов остолбенел, он только в этуминуту осознал, что сын из маленького мальчика превратился в мужика, взрослого,циничного и грубого.

Другой заботой Любы, связанной все с той же Ларисой, былстрах, что девочка будет плохо влиять на Лелю, тонкую, нервную, чувствительную,погруженную в литературу и совершенно невинную.

– Лелька приходит из школы в три часа, и тут жеявляется Лариса, – жаловалась Люба мужу. – А дома никого нет. Яприхожу только в половине восьмого, а то и в восемь, ты – еще позже. Мы неможем контролировать, о чем Лариса разговаривает с Лелей и каким глупостям онаее учит. Прямо хоть бросай работу и сиди с ними.

Но бросить работу было нельзя, уголовную ответственность затунеядство в те времена еще не отменили, и Люба с Родиславом продолжали каждыйдень нервничать, переживать, беспокоиться и напоминать себе о своей вине передЛарисой и ее бабушкой.

В какой-то момент Родислав подумал, что он больше не можеттак жить. Ему надоели соседки, от которых не было покоя, ему надоеловолноваться за беспутного сына, которого они с Любой безвозвратно упустили и изкоторого уже совершенно точно ничего толкового не получится, ему надоеловыкручиваться и кроить часы и минуты, чтобы побыть с Лизой и не нарваться наподозрения тестя, который отошел от власти и существенным образом повлиять накарьеру зятя в сторону ее ухудшения уже не мог, и он все чаще стал подумывать отом, что пора уже наконец прекратить этот странный, этот невероятный договор,заключенный с женой шесть лет назад, и уйти. Уйти и развестись. И начать новуюжизнь с Лизой и их общим ребенком.

В минуту слабости он, правда в весьма туманных выражениях,сказал об этом Лизе, которая, разумеется, узрела в словесных узорах главнуюсуть и очень обрадовалась. Значит, она столько лет ждала не зря!