Бехеровка на аперитив - Данил Корецкий Страница 59

Полуподвал: коридор, котельная и WC.

Подвал: 96 м2, прачечная, сушилка, мастерская и кладовая.

Гараж на 3 машины и тир.

За садом лес, река Огрже в 100 м.

Эл.: 380/220 V.

Газ: магистральный.

Вода: водопровод.

Канализация: городская через собственное очистное сооружение.

Отопление: центральное, газовый котёл.

Участок: 1843 м2.

10 мин. машиной до центра, городской транспорт.

Стоимость: 670 000 Евро».

Я вздохнул. Столько мне не наворовать никогда. Разве что если продавать государственные тайны… Но торговать конфиденциальной информацией своей страны – это не по мне. Покупать или воровать чужие секреты – дело другое!

А вслух сказал:

– Что ж, цена нормальная. Пойдем внутрь, посмотрим твое хозяйство…

«Швейк» молча отпирает бронированную, отделанную орехом дверь.

Вот оно, логово анаконды! В доме пахнет деревом, свежим лаком и новой мебелью. Просторные светлые помещения с высокими потолками, огромные окна, витые мраморные ступени, кованые перила… Но въезжать и жить нельзя: кое-где нет люстр и светильников – торчащие провода обмотаны изоляционной лентой, мало мебели: два кожаных дивана, книжный шкаф, шифоньер, обеденный стол с дюжиной стульев – и все. Некоторые комнаты пусты, в ванной нет раковины и смесителей… Похоже, дом не успели обжить и были вынуждены срочно покинуть. Но я медленно обхожу помещения, осматриваю углы, заглянул в шкаф и шифоньер… Что я ищу? Чешуйки кожи гигантской рептилии? Сим-карту с секретными номерами? Коды номерных счетов в швейцарских банках? Не знаю. Вряд ли скрывающийся хищник столь неосмотрителен… Вот, правда, две смятые бумажки на полу кабинета. Но это не расписка Лазарева-Старовойтова с обязательством вернуть похищенные триста миллионов и все остальное, и даже не собственноручно написанный его новый адрес, а всего-навсего чеки с бензозаправок. За неимением лучшего сую в карман и этот мусор.

Через час мы выходим обратно во двор. «Швейк» запирает дверь. За все это время он не проронил ни слова, но, по-моему, немного протрезвел. Не дай Бог, немой. Тогда толку от него не будет…

– Уважаемый! Вы говорить можете? Вы один здесь? – почему-то громко спросил я.

– Допустим, – лаконично ответил сторож сразу на оба вопроса. Или на какой-то один, предоставив мне самому определять – на какой.

– Я хотел побольше узнать о доме, но перед долгим разговором требуется промочить горло. Как вы считаете?

Красные глаза на миг утратили наивность, но приобрели целеустремленность.

– Продолжайте, – с достоинством позволил «Швейк».

– Может, мы с вами пропустим по бутылочке пива?

– Гм… Вполне разумно, пан…

– Поленов. Геннадий Поленов, – представляюсь я, чувствуя чудовищную безвкусицу аллюзии: «Бонд. Джеймс Бонд».

– Вполне разумно, пан Поленов. Только… по одной может не хватить…

– Даже наверняка не хватит…

Я вытащил из бумажника тысячу крон.

– Не будем мелочиться: купите десять пива, может, сливовицы и чего-то на закуску. Не стесняйтесь в расходах. Сдачи не надо.

– Франта, – солидно отрекомендовался сторож, принимая купюру. Он явно давал понять, что знакомится далеко не с каждым.

– Прошу подождать меня здесь, пан… Поблизости есть магазин…

«Швейк» жестом пригласил меня в беседку рядом со сторожкой и довольно резво удалился. Я расположился в одном из очень удобных ратановых кресел, скорей всего, перенесенных от бассейна, и прикрыл глаза, собираясь вздремнуть. Может быть, мне это и удалось, потому что, когда я открыл их снова, мой новый друг уже расставлял на круглом деревянном столе бутылки и закуски. Если я не спал, то он вернулся за две минуты. Я даже посмотрел на его ноги: не прикован ли к лодыжке мельничный жернов, как у Быстроногого из детской сказки? Но жернова не было. Только обрезанные по щиколотку резиновые сапоги, а может, высокие галоши.

– Проше пана! – «Швейк» делает приглашающий жест. Он очень оживлен. На новехонькой, блестящей лаком столешнице – две бутылки сливовицы, дюжина «Старопрамена», толстенькие говяжьи колбаски с чесноком, слезящийся окорок, острые консервированные помидоры и округлая буханка черного хлеба. Здесь же две вилки, высокие пивные бокалы и зеленоватые граненые штофы. Острым складным ножом Франта ловко нарезает на разделочной доске хлеб, нетерпеливо кромсает окорок и колбаски, нервно вскрывает консервы и бутылки, наконец, умиротворенно разливает сливовицу…

– На ваше здрави!

Мы чокаемся. Пахнущая фруктами огненная жидкость обжигает гортань. Франта ведет себя нестандартно: вначале отпивает «Старопрамена», затем опрокидывает свой штоф и допивает пиво.

– Добре-е-е!

Я тоже наливаю себе пива. Плотная пена поднимается выше, чем нужно, и переливается через край бокала. Но это мелочи. Ячменный ароматный напиток смягчает пищевод и на время стирает ударивший в голову хмель.

– Знаменитэ! [27]– комментирует «Швейк», и я вынужден с ним согласиться, хотя понимаю, что зря приехал на машине: в Чехии нельзя садиться за руль в нетрезвом виде. Собственно, у нас тоже нельзя, но вместе с тем вроде как и можно… А здесь нельзя по-настоящему.

Сторож быстро наливает сливовицу и пиво.

– Почему продается этот дом, пан Франта? Нет ли в нем скрытых дефектов?

– Нет, нет, – он качает головой. – Дом очень хороший. Просто у хозяина что-то случилось. Едно, две, трши… Да, три месяца назад он срочно уехал…

Все сходятся на том, что Лазарев скрылся три месяца назад. Как раз после того, как мы направили запрос чешским властям. Утечка информации? Или злонамеренное предательство? Впрочем, какая теперь разница…

– А кто хозяин?

– Не знаю, он мне не представлялся. Приезжал изредка, устраивал всем разгон да уезжал.

– А куда уезжал?

– Не могу знать. Он мне не докладывал, – саркастически щурится Франта, высасывая соленый помидор.

– Просто интересно… Может, есть лучшее место? Я бы тоже туда поехал…

– На нашэ пршатэлстви! [28]– объявляет мой новый друг и залпом опустошает штоф и бокал. Точнее, двумя залпами. Отступать некуда, и я следую его примеру.

– Так что дом хороший! Покупайте смело, если деньги есть…

Несколько минут мы сосредоточенно закусываем. Потом я делаю круговой жест рукой.

– А где же весь персонал? Охрана, садовник, сантехники?

– Уволены. – Франта наполняет бокалы в очередной раз. Наше застолье явно носит не европейский характер. – Одному мне платят зарплату. Я отвечаю за все. Без меня ему не обойтись. Пршипиймэ! [29]