Жестокая схватка - Фридрих Незнанский Страница 59

— Я вас слушаю.

— Меня зовут Руслан Петрович. Фамилия моя Коростель.

— Слушаю вас, Руслан Петрович.

Собеседник выдержал паузу и сказал:

— Видите ли, я заместитель Сергея Сергеича Валентинова… Покойного Валентинова.

Турецкий нахмурился и переложил трубку в другую руку.

— Ясно. Чем могу служить?

— Э-э… Это ведь вы ведете дело об ограблении банка?

— Совершенно верно. Вы хотите что-то сообщить?

— М-м… В общем, да. Хочу. Но не по телефону. Где мы можем встретиться?

— Мой кабинет вас устроит?

— Э-э… Не совсем.

— Не хотите светиться?

— Что-то вроде этого. Знаете что, Александр…

— Борисович.

— Знаете что, Александр Борисович, давайте встретимся на нейтральной территории. Где-нибудь, где нас уж точно никто не увидит. Например… в метро. Да, действительно, давайте встретимся где-нибудь на платформе, где есть скамейка. Только подальше от центра. И чтобы не было всей этой толкотни.

Турецкий иронично сощурился:

— Без толкотни, говорите? Трудная задача. Платформа на «Тимирязевской» подойдет? Насколько я помню, там море скамеек, один выход и народ особо не задерживается.

— «Тимирязевская»? Э-э… Да, пожалуй, подойдет.

— Во сколько?

— Можно прямо сейчас.

— Дайте-ка подумать…

Александр Борисович посмотрел на часы, висящие на стене, прикинул в голове запланированные дела, наконец сказал:

— Ладно. Сейчас так сейчас. Только постарайтесь не задерживаться. У меня мало времени. Как я вас узнаю?

— Ну я… Высокий, худой… Волосы черные, вьются. И еще, я буду в затемненных очках.

Турецкий усмехнулся:

— Это что, для конспирации?

— Да нет, что вы. Просто у меня светобоязнь. Я всегда их ношу.

— Ясно. Считайте, что договорились.

Поговорив с Коростелем, Александр Борисович позвонил капитану Сокольникову:

— Капитан, нужна срочная информация об одном человеке.

— Насколько срочная? — деловито осведомился фээсбэшник.

— Я сейчас еду с ним на встречу. К тому моменту, как я встречусь, я должен располагать какой-то информацией.

— Сделаем, Александр Борисыч. Как зовут вашего «человека»?

— Его зовут Руслан Петрович Коростель…

Турецкий был возле метро, когда Сокольников перезвонил ему:

— Алло, Александр Борисович? Готовы слушать?

— Да. Излагай.

— Информации немного. Итак, Руслан Петрович Коростель. Сорок три года. Холост. Детей нет. Три года служил в морской пехоте, затем работал в милиции. Дослужился до капитана. После увольнения работал в частных структурах — сперва охранником, затем частным детективом. Два года назад у него была стычка с любовником жены одного из клиентов. Коростель сломал ему три ребра. Потерпевший написал заявление, но дело удалось замять. Думаю, в этом Коростелю помогли его бывшие коллеги. Это все, что удалось наскрести. Времени было мало, — добавил Сокольников извиняющимся голосом.

— Ясно. Спасибо, капитан.

Коростель не опоздал. К тому моменту, когда Александр Борисович сошел на платформу станции метро «Тимирязевская», Руслан Петрович уже сидел на скамейке с газетой в руках.

Над газетой покачивалась кудрявая шевелюра, на переносице поблескивали темные очки. Худой, нескладный, какой-то растерянный, смотрелся он весьма комично.

«Никогда бы не сказал, что этот парень служил в морпехах и работал в органах. А уж тем более что он мог сломать кому-то пару ребер», — подумал при виде Коростеля Александр Борисович.

— Руслан Петрович? — окликнул он кудрявого.

Тот отложил газету и подозрительно посмотрел на Турецкого:

— Да, это я. А вы…

— Турецкий. Александр Борисович.

Коростель кивнул, но взгляд его от этого не стал менее подозрительным. Он поправил на носу очки и сказал:

— Прошу прощения, могу я взглянуть на ваше удостоверение?

— Разумеется, — ответил Александр Борисович, с трудом подавив улыбку.

Коростель взял протянутое удостоверение, раскрыл его и внимательно изучил. Бросил взгляд на Турецкого, на фотографию, облегченно вздохнул и вернул документ хозяину.

— Спасибо, Александр Борисович. Вы уж извините, но осторожность — прежде всего. Тем более в наше неспокойное время. И при нашей неспокойной работе.

Турецкий сел на скамейку. По привычке потянулся в карман за сигаретами, но вспомнил, что они не в парке, а в метро, и оставил карман в покое.

— Итак? — сказал он. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— Видите ли, Александр Борисович… — раздумчиво начал Коростель. — Пока Валентинов был жив, мне приходилось помалкивать.

— Вы его боялись?

— Не то чтобы боялся. Но опасаться человека, от которого зависишь, — это вполне разумное кредо.

— Согласен, — кивнул Александр Борисович.

Роман Петрович улыбнулся:

— Я знал, что вы меня поймете. Однако теперь я могу говорить. Начну с того, что Валентинов под вывеской «Пионера» вел свою личную и не совсем честную игру.

— Что вы имеете в виду?

Взгляд Турецкого стал колючим и проницательным. Коростель снова поправил очки. Подумал и сказал:

— Э-э… Я не так начал… Лучше сказать — «мы» вели не совсем честную игру. Поскольку косвенное участие во всех этих безобразиях принимал и я.

Коростель вздохнул и понурил голову.

— Продолжайте, — спокойно сказал Александр Борисович. — Я вас слушаю.

Должно быть, спокойная речь Турецкого подействовала на Романа Петровича ободряюще.

— Валентинов водил дружбу с бандитами, — быстро, словно боясь, что уйдет уверенность, произнес Коростель. — Иногда выполнял для них мелкие услуги — если нужно было за кем-то последить, кого-то припугнуть, выступить в качестве посредника и гаранта безопасности на переговорах, ну и так далее. Я был в курсе всех этих дел, но помалкивал. Я в основном занимался администрированием и организацией работы предприятия. Заказами предприятие обеспечивал непосредственно Валентинов. Вы понимаете, о чем я?

— Угу. Значит, вы были в курсе всех этих дел?

— Не совсем. Вернее, не всех. Валентинов держал меня за исполнительность и за то, что я не задаю вопросов. Он распоряжался, я выполнял. — Коростель вздохнул. — В последние два месяца мы развернули довольно бурную деятельность. Заказы сыпались на голову один за другим. От банков, от частных предпринимателей. Конечно же это не могло не настораживать.