Донецкие повести - Сергей Богачев Страница 58

– Для чего тебе люди? Говори, дорогой! У тебя есть предложения? Будем думать. Говори!

Уже прощаясь, Шалва Давидович давал Бальцеровичу последние наставления:

– Да, и ещё, по телефону операцию со мной не обсуждай ни при каких обстоятельствах, даже иносказательно. Лучше не пожалей времени и денег и сам подскочи. В самом крайнем случае зайдёшь на скайп под новой регистрацией с чужого адреса и компьютера и выйдешь на человечка – сейчас получишь его данные. И в детали нашего дела не вздумай своего приятеля посвящать, переправил груз – и точка, забыл.

– Да понятно, а как иначе? Шалва, по-моему, ты излишне детализируешь, – Бальцерович уже спешил.

– Не торопись, лучше лишний раз уточнить, чем недоговорить. Знаешь, мой опыт показывает, что самое слабое место, где чаще всего всё рвётся, это стыки, на которых всё изначально казалось понятным по умолчанию. Поэтому я стыки всегда перепроверяю и обсуждаю в деталях. Однажды по неопытности стрелу забили на пять часов. Приезжаю – нет никого. А мне уже выставляют предъяву за неявку. Потому что не явился я в пять, а явился в семнадцать – если быть абсолютно точным. И попробуй не согласиться. А мне про пять утра и в голову не пришло, еле-еле всё уладил… Зато на всю жизнь запомнил. Да, и вот ещё что: «дырка» на границе, точнее, на обеих границах – за тобой. Вот теперь, дорогой, всё. Доедешь – позвони, – Мдивани пожал руку и слегка обнял Бальцеровича на прощание.

* * *

– Здорово, друг Василий, Черепанов тебя тревожит, если, конечно, ещё помнишь такого, Ольгин однокашник, мы в поезде недавно…

– О! Неужто сам Иван соблаговолил нам позвонить, – перебил его пограничник. – Очень рад тебя слышать, дружище. Мы с Ольгой частенько ту поездку вспоминаем. Олечка, кстати, недавно откопала вашу выпускную фотографию – ты почти не изменился, разве возмужал и поплотнел. Когда в гости заедешь?

– А ты проведать родную Лугань в ближайшие дни часом не собираешься? – на всякий случай уточнил Черепанов.

– Я бы с радостью, да работы на новом месте навалилось по самые-самые. Пока завалы от предшественников не разгребёшь, во все тонкости не въедешь, приходится сидеть на месте. Да и начальство с разными поручениями дёргает по десять раз на день.

– Тогда жди сегодня в гости, – ошарашил нового товарища Иван, – прилечу вечерним рейсом.

– Ну и здорово. Если в аэропорт «Жуляны», то это от нас совсем близко, – обрадовался Василий. Вот Ольге сюрприз, сейчас дам ей задание на приготовление праздничного ужина в честь дорогого гостя.

– Коньяк за мной!

– Разберёмся, адрес записывай.

Иван понимал, что рискует. Поди знай, не является ли случайно его новый знакомый креатурой или другом кого-нибудь из противоположного лагеря. Иван уже хорошо усвоил, что в жизни порой случаются такие совпадения, которые даже предположить невозможно. Один из знакомых, работавших в службе внешней разведки, когда-то обронил фразу, которую Черепанов хорошо запомнил, хотя и не взял на вооружение: «Я никогда не скажу того, что может быть использовано против меня». И всё же Иван верил в то, что разбирается в людях. Ему всегда везло на друзей. Дружбу он в душе считал своим главным капиталом.

…Перед тем, как изложить суть своей просьбы, Черепанов тем не менее сделал маленькую преамбулу:

– Вась, если у тебя не получится мне помочь, могу ли я рассчитывать, что моя история, которой сейчас поделюсь, не будет нигде упомянута – пусть косвенно или случайно?

– Обижаешь, старина. Я знаю цену и дружбе, и словам, в том числе и неосторожным.

– Мне нужна «дырка» на границе.

– Ого! Так журналистика для тебя на самом деле только прикрытие?! Я и не подозревал, что ты контрабандой балуешься, – пошутил полковник. – Излагай давай, пока мы при памяти.

* * *

Селиванов второй день ходил сам не свой. Кто уполномочил этого недоразвитого слизняка Портного дать номер его мобильного Маргарите? Семён никогда не умел думать хотя бы на шаг вперёд. Не смог устоять, видите ли, когда узнал о её судьбе! Теперь придётся номер сменить. Нет, до встречи с сыном карточку выбрасывать не стоит. Телефон Риты ему известен, с этого номера отвечать только на её звонки, а для работы с украинскими контрагентами завести новый. Опять какие-то дурацкие хлопоты на ровном месте.

Сын. Надо же, как жизнь повернулась… И эта ещё, красавица гордая, в позу стала. Три года молчала и снеслась – позвонила-таки. Правду говорят: логика и женщины – понятия несовместимые.

Новая фамилия принесла Селиванову что-то вроде новой системы координат. Но не дала нового самосознания и мироощущения. Его не покидало чувство злости за поражение на выборах в Лугани. То, как это было преподнесено на пресс-конференции, то, с какими потерями ему пришлось ретироваться из города, угнетало его самолюбие и тревожило те участки самосознания, которые отвечали за месть.

В «Ингазе» Семёнов курировал несколько разных направлений. В том числе и все нелегальные процессы, происходившие с голубым топливом по пути в Украину, обеспечивая сбор средств от реализации в рамках своих «производственных программ». По ту сторону границы определённым массивом газовых дел управлял некто Михаил Евгеньевич Бальцерович.

Схема заработка была разделена на несколько составляющих, каждая из которых по отдельности выглядела как отдельный и вполне безобидный бизнес, а в совокупности они выдавали на-гора весьма солидный приплод дензнаков. Это требовало ответственных и неразговорчивых сотрудников. Конечно, не Селиванов всё это придумал. За эту тему десятилетиями лилась кровь, и время от времени происходил передел сфер влияния.

Примерно семь лет назад стороны определили своих представителей, способы организации, и компания «Ингаз» по общему согласию была допущена к газовому бизнесу с привкусом аферы. Когда выручки от реализации технологических потерь и разрешенных погрешностей учёта стало недоставать, пришлось применять новые методы. Технические службы хоть и работали на грани совершенства, но всё же не могли обеспечить сохранение всего объёма транспортируемого топлива. Каждая утечка, авария на трубе или на станции рассматривалась как акт вредительства. Аппетиты формальных и неформальных покровителей росли пропорционально количеству избирательных кампаний в братских странах. Особенно этим грешила украинская сторона. В последнее время кардинальные смены курсов государственного корабля «Украина» на пути ко всенародному благополучию были настолько же часты, насколько часто менялся премьер-министр. При одном и том же президенте страна повидала разных премьеров, а это не способствовало стабильности в таком тонком бизнесе, который был доверен «Ингазу».

«Новыми методами» теперь назывались операции с показателями качества топлива. Далеко не во всех местах, где труба пересекает границу, на узлах учёта установлены аналитические лаборатории. А если в сети есть дырка, то часть улова обязательно её найдёт и уплывёт. Так коммерческая необходимость вынудила искать общий язык ранее независимых друг от друга газовых бизнесменов России и Украины. Десять химических и шесть физических параметров газа находились под неусыпным контролем лабораторий в тех областях, где уже была отработана технология реализации излишков. В своё время Селиванов и К° наладили в центре страны через местные предприятия сбыт неучтенного газа. Деньги пошли стабильным потоком, и теперь следовало организовать развертывание подобной схемы на востоке. Тем более что в этой части страны лаборатории на узлах учёта в основном отсутствовали, что делало регион особенно привлекательным для такого бизнеса.