Казнь Шерлока Холмса - Дональд Томас Страница 58

— Мы могли бы нанять квартиру на атлантическом курорте, — оживленно заговорил я. — Например, в Илфракомбе или Тенби. К тому же мои эксмурские кузины приглашали нас погостить в Уайвлискомбе.

— Принимая подобные приглашения, человек вынужден либо скучать, либо лгать, — простонал Холмс, обратив на меня исполненный страдания взор.

Я постарался пропустить мимо ушей столь небрежный и нелестный отзыв о моих родственниках и все же ответил довольно резко:

— Что ж, Холмс, как только покончите с делом, за которое взялись, вы вольны будете ехать куда угодно и оставаться там сколько пожелаете.

— Дело, за которое я взялся! Ах, Ватсон, Ватсон! — уныло воскликнул сыщик. — Преподобный мистер Милнер, миссис Динс и ее дочь Эффи — молодая особа, служившая, как я понимаю, горничной в брайтонском отеле «Роял Альбион» и уволенная, насколько известно, за то, что ночью ее видели входящей в номер джентльмена… Честное слово, Ватсон! Да пусть сто горничных войдут в комнаты к ста джентльменам, какое мне до этого дело! Мне абсолютно все равно, уволят их потом или нет! Никто не говорит, что из того номера украли какую-либо вещь: во всей гостинице не пропало даже булавки. Просто молодая женщина вошла к мужчине. Даже самое ничтожное внимание к такому пустяковому происшествию свидетельствует о торжестве банальности в нашем обществе.

— Вы сами часто говорили, старина, что опаснейшие преступления скрываются под маской обыденности.

— Ну да, ну да, — с неохотой согласился Холмс, — безусловно, это так.

На несколько минут он удалился в свою комнату и, судя по донесшемуся оттуда шуму, устроил там полный беспорядок. Затем мой друг снова вышел в гостиную, но уже не в халате, а в черном бархатном пиджаке.

— Отель «Роял Альбион», — вздохнул Холмс, садясь, — даже за шестьдесят миль от него я чувствую, как бьет в нос запах коричневого виндзорского супа.

В половине одиннадцатого под нашими окнами остановился кеб, на лестнице раздались голоса. Накануне мы получили телеграмму от преподобного Джеймса Милнера, в которой сообщалось, что он в сопровождении двух представительниц своей брайтонской паствы приедет в Лондон утренним поездом и к одиннадцати будет на Бейкер-стрит. Насколько я знал, он являлся главой Уэслианской миссии на железной дороге. Среди его духовных чад были рабочие и члены их семей, населявшие улочки, которые разрослись на склонах холма вокруг узловой станции линии Лондон — Брайтон — Южное побережье. Миссис Динс и Эффи пришли к пастору со своей бедой, а он, движимый поистине донкихотским благородством, решил вверить ее прославленному Шерлоку Холмсу.

Наши посетители представляли собой довольно странную троицу. Наружность мистера Милнера сразу же выдавала в нем методистского священника. Он был в черном суконном костюме, украшенном лишь высоким белым воротником при отсутствии броских атрибутов, которые носят служители других церквей. Лоснящиеся волосы этого джентльмена преждевременно поседели, но очки делали его похожим на студента.

Миссис Динс, дама в цветастом летнем платье и плоской шляпке с загнутыми кверху полями, поднялась по ступеням со скоростью крейсера, несущегося полным ходом. От ее круглого лица веяло решимостью. Видно, она умела за себя постоять. Я сразу вообразил, как эта доблестная женщина закатывает рукава, чтобы хорошенько выстирать белье в тазу или дать взбучку тому, кто сказал ей слово поперек. Услышав, что ее улочка, застроенная одинаковыми, лепящимися друг к другу домишками, называется Трафальгар-стрит, я представил себе нашу гостью среди тех валькирий, которые взошли на корабль «Виктория» перед знаменитым нельсоновским сражением и заряжали пушки для своих мужей.

Эффи Динс, виновница нашей встречи, оказалась пухленьким розовощеким херувимчиком лет пятнадцати-шестнадцати, не более, со светлыми кудряшками, выбивавшимися из-под голубого канотье. Несомненно, столь миловидная девушка рисковала стать предметом пересудов.

Холмс рассадил гостей, и мистер Милнер взял слово:

— Джентльмены, то, что в глазах всего мира сопряжено с развлечением, представляет серьезнейшую угрозу для чести мисс Динс и ее матушки.

Почтенная матрона энергично кивнула.

— Эффи Динс прослужила почти два года, но лишилась места, — продолжил священник. — Ее уволили без предоставления рекомендательных писем за проступок, которого она не совершала. Ночью гостиничный портье якобы видел, как девушка вошла к постояльцу, и наутро сообщил об этом начальству. Ее сразу рассчитали, хотя она решительно отрицала свою вину. От самого джентльмена никаких жалоб не поступило: судя по всему, его никто ни о чем не спросил. Мне мисс Динс известна как добрая и правдивая прихожанка, в детстве она еженедельно посещала воскресную школу Уэслианской миссии…

Любопытство, с каким Холмс взирал на оратора, граничило с неучтивостью, если не с враждебностью.

— К сожалению, мистер Милнер, эти подробности не имеют отношения к делу. Давайте придерживаться фактов. Мисс Динс может быть грешна, как Иезавель, но это ничего не значит, если той ночью она не входила в номер. Но в противном случае, при всей ее доброте и честности, она виновата и была уволена справедливо. Поэтому о воскресной школе нам лучше позабыть, иначе мы далеко не продвинемся.

К несчастью, наши посетители застали Холмса в скверном расположении духа. Судя по выражению лица миссис Динс и по румянцу, залившему ее щеки и шею, моему другу не стоило упоминать распутную жену царя Ахава. Ни одному столичному детективу не позволительно так отзываться о дочери почтенной жительницы Брайтона! Прежде чем мистер Милнер успел раскрыть рот, миссис Динс запальчиво произнесла:

— Нет, вы послушайте, мистер Холмс! Моя Эффи — хорошая девочка, она никогда бы такого не сделала! А в ту ночь дочка и вовсе была дома!

Столь решительный натиск не мог не произвести впечатления на Холмса, и он восхищенно воскликнул:

— Превосходно, мадам! Вы, если можно так выразиться, безошибочно улавливаете принципы доказательственного права. Прошу вас, продолжайте.

Преподобный мистер Милнер оказался в тени.

— Так вот, сэр, — возобновила свой рассказ его прихожанка, — тем вечером Эффи пришла домой как обычно, где-то в половине девятого. Мне вы можете не верить, но ведь есть жильцы!

— Жильцы, мадам?

— Те, что квартируют по соседству. Они как раз зашли к нам перекинуться в картишки, пропустить по стаканчику рома с лимонным соком и выкурить по трубочке.

Я ясно представил себе, как миссис Динс курит трубку в окружении своих гостей.

— Полагаю, они не пробыли у вас до двух часов?

— Нет, сэр, только до полуночи. Все это время Эффи сидела с нами, а потом пошла в свою спаленку на чердаке. Чтобы спуститься вниз, ей пришлось бы пробраться через комнату, где спим мы с Альфом. После рома у меня разболелся живот, и я с час ворочалась без сна. Неужели девочка вышла из дому, а я ее не видела и не слышала? Удалось бы ей отпереть нижнюю дверь, чтобы этого не заметил Альф? Он-то встал в три, потому что в четыре на грузовом дворе при станции начинается ранняя смена. И не говорите мне, мистер Холмс, что я не могу доказать того, что говорю. Неужто я похожа на женщину, которая просто так возьмет и выпустит свою дочку на улицу среди ночи?