Ярость богов - Елена Чалова Страница 58

Она достала из кармана камень и сжала его в правом кулаке, а левой рукой продолжала протягивать псу сэндвич.

Тот, должно быть, чувствовал напряжение девушки, потому что смотрел настороженно и не спешил подходить. Мири пожала плечами и бросила сэндвич на землю. Огромный пес подхватил его, и хлеб с ветчиной исчезли в громадной пасти. Это произошло очень быстро, но пока он глотал и облизывался, Мири успела воровато оглянуться и зашвырнуть в темное нутро конуры рубин, цену которого не имело смысла измерять в деньгах, потому что он стоил дороже человеческих жизней.

Пес быстро поднял лобастую голову и подозрительно взглянул на стоявшую перед ним девушку. Из его глотки опять вырвалось глухое рычание, но Мири уже протягивала вторую половину сэндвича, и в этот раз страж снизошел до того, что сделал шаг навстречу и взял угощение из ее рук.

– Эй, мадмуазель! Не кормите Геркулеса! – из задних дверей заправки выскочил паренек с пакетом мусора и заторопился к помойке. – Хозяин говорит, что он должен быть голодным и злым. Он кормит его лично раз в день, а на ночь спускает на дворе, и этот зверь рвет любого, кто приблизится к дому.

– Хорошо, не буду! – голосом послушной девочки отозвалась Мири. Сделала шаг назад и вполголоса сказала псу:

– Геркулес! Ты охраняй его, ладно? А когда смогу, я вернусь и избавлю тебя от него.

– Мири! – Антуан уже сел в машину и завел мотор.

Девушка бегом вернулась к заправке, прыгнула на сиденье машины и едва успела принять озабоченный вид. Подумать только, она сумела избавиться от этой напасти! Мири казалось, что огромная тяжесть свалилась с плеч. Даже усталость стала меньше.

Она слопала шоколадку, запила водичкой и некоторое время счастливо и бездумно смотрела на дорогу. Впрочем, недолго, минут пять. А потом ей в голову пришел простой вопрос: каким образом она сможет забрать камень у Геркулеса?

Движение в городе всегда было гораздо медленнее, чем на трассе, но в этот раз при подъезде к гостинице скорость упала совсем и, простояв минут десять, Антуан просто бросил машину у обочины и, захлопнув дверцу, заспешил вперед. Мири скорее бежала, чем шла за ним.

Их худшие опасения оправдались, когда, повернув за угол, они увидели оцепление, натянутую полосатую ленту, какой полиция огораживает место происшествия или преступления. Кругом полно было людей в форме. А подойдя ближе, они заметили носилки с черным пластиковым мешком.

К Антуану подскочили двое, судя по костюмам и переговорникам, из службы безопасности. Впрочем, выглядели они весьма потрепанными: у одного разбиты губы, у другого – ссадина на скуле, костюмы потеряли лоск и смотрелись не так презентабельно, как утром.

– Мы приехали, как вы и сказали, – начал один. – Поднялись в номер. Но клиент, по документам Николай Салтыков, был в невменяемом состоянии.

– Мы тщательно обыскали его и номер. Ничего не нашли, – подхватил его напарник. – Тогда мы решили отвезти его к нам. Но, когда выходили на улицу, из припаркованного у тротуара «форда» выскочили какие-то типы и попытались отбить у нас объект.

– Пока мы разбирались, он стоял на дороге. Идти сам не мог, просто стоял у тротуара.

– И в этот момент его сбила машина.

– Насмерть? – мрачно спросил Антуан.

– Да, то есть не совсем, но он умер буквально через две минуты.

– Что-нибудь успел сказать?

– Нет, он был без сознания.

– А машина и те парни?

– Скрылись. Мы сообщили данные полиции, их ищут…

Антуан фыркнул. Потом пошел к людям в форме и штатском, стоявшими над носилками.

Мири тихонько попятилась прочь. Свернула за угол. Некоторое время просто не спеша шла по улице, затем зашла в кафе и, положив несколько монет на прилавок, попросила разрешения позвонить.

Мири решила, что сейчас самое время поехать к бабушке. Нужно перевести дух, прийти в себя и все-все кому-то рассказать. А с бабушкой разговаривать лучше всего. Можно прийти к ней в любой момент, хоть ночью. Мири помнила долгое совместное сидение в кофейнях, пикники в парке и даже разговоры в машине, когда бабушка отпускала шофера пить кофе и они просто оставались вдвоем. Савта Мириам можно рассказать все на свете: и что нравится парень с соседнего отделения, а он смотрит только на белокурую Вивьен; и что не хочется делать огранку для дяди Давида, а очень хочется поехать на Ибицу; и правда ли, что она, Мири, должна считаться русской, несмотря на свой французский паспорт, только потому, что училась в России? Часто Мири говорила сумбурно, перескакивая с одной темы на другую, вставляя словечки из молодежного сленга или даже другого языка; бабушка все равно слушала внимательно и если и задавала вопросы, то только по существу. Не то что мама Соня. Та уже через две минуты начинала лезть с дурацкими «родительскими» вопросами и комментариями: «Я же тебе говорила, что приличные девочки так не разговаривают! То есть ты опять надевала то платье? Такую непристойную дешевку? Минуточку, а кто такой Джесси? Что значит – неважно?»

К концу разговора с бабушкой, даже если савта Мириам не говорила ничего важного, странным образом на душу Мири нисходило успокоение и совершенно естественным образом находилось единственно верное решение очередной насущной проблемы.

И теперь девушка привычно стремилась оказаться в знакомой безопасной гавани, где ее примут, защитят, выслушают – и тогда наконец все встанет на свои места.

Мири набрала знакомый номер и – о чудо! Бабушка оказалась не так уж далеко:

– Я приехала по делам в Швейцарию, детка, – звучал в трубке родной голос, и у Мири вдруг сдавило горло. – Остановилась в окрестностях Фрейбурга. А ты где?

– Я в Женеве, представляешь? Всего каких-то часа два езды! Я скоро буду, мне очень, очень нужно с тобой поговорить! – Мири кричала в трубку, напрочь позабыв о приличиях, не обращая внимания на то, что посетители удивленно поглядывают в ее сторону.

Бросив трубку, Мири выскочила на улицу и рванулась было к краю тротуара ловить такси. Потом вспомнила, что она не в Москве и не в Лондоне, а значит, больше всего шансов сесть в машину на специальной стоянке. Девушка оглядывалась, пытаясь сообразить, где ближайшая стоянка такси. Проходящий мимо человек толкнул ее, Мири покачнулась, теряя равновесие. Однако через секунду сильные руки подхватили ее, не дав приземлиться на тротуар.

– Ах, какой же я неловкий! Не зашиб, часом? – прозвучал над ухом смутно-знакомый голос, и Мири мгновенно стало нехорошо от предчувствия приближающейся опасности. Мало того, что человек говорил по-русски, но совсем недавно она слышала где-то эти гнусные интонации. По-блатному растянутые звуки: ка-акой, за-ацепил. Девушка извернулась, взглянула в лицо мужчине, который крепко держал ее за локти, и с удивлением поняла, что видит его первый раз в жизни. Мужчина оказался невысоким, с плоским невыразительным лицом и кожей того красноватого оттенка, который загар придает только очень светлокожим людям. На голове топорщится короткий русый ежик, брови и ресницы тоже оказались очень светлыми, белесыми. «Обычное лицо, только вот ухмылка неприятная, а глаза… глаза, как у соседского бультерьера», – испуганно подумала Мири, наткнувшись на тяжелый взгляд. Инстинкт буквально завопил о нависшей над ней смертельной опасности, и девушка открыла было рот, чтобы закричать. Прохожие мгновенно вызовут полицию, это вам не Москва, это мирная Швейцария, тут источник любого шума сразу же привлекает пристальное внимание властей. Однако начало любого крика – это глоток воздуха. Мири вздохнула – и захлебнулась, не в силах вытолкнуть воздух обратно. Белесый ткнул ей пальцами куда-то под ребра и тут же даже не подтолкнул, а просто подвинул к притормозившей подле тротуара машине.