Перстень на пальце - Валерий Пушной Страница 58

— Куда? Мы отправляемся!

— Я опоздал! У меня билет! — ответил Андрей.

— Опоздал? — она распахнула дверь. — Быстро! — и подала руку.

Влетев в тамбур, Кесков мигом сам закрыл за собой дверь, посмотрел сквозь стекла. Увидел, как заметались по платформе люди Корозова. Отошел вглубь тамбура, чтобы не увидели его. Проводница смотрела на Андрея широко раскрытыми зелеными глазами, морща удивленно маленький нос. Она уже раскусила, что этот прилично с иголочки одетый человек никакой не опоздавший. Но кто он, спрашивать побоялась. Машинально про билет все-таки спросила, напустив на лицо строгость, хотя на самом деле ей было страшно:

— А билет?

— А как же? — Кесков полез в карман. — Обязательно имеется, — и весело громко засмеялся, смекнув, наконец, что ушел от Корозова.

Чуть осмелев, проводница тоже улыбнулась, спросила:

— Вы чего смеетесь?

— Это я над собой, — глубоко облегченно вздохнув, ответил он, достал из портмоне стодолларовую купюру и протянул девушке. — Вот билет до следующей станции. Это ведь недалеко? — потом подумал и закончил. — А, может, и того ближе.

— Как это? — спросила она и взяла протянутые деньги.

Открыв дверь тамбура, Кесков посмотрел назад в сторону вокзала:

— А вот так, — он спустился вниз, держась за поручни.

Поезд отошел от вокзала, оставив позади его огни, медленно набирал скорость. Кесков приложил к губам палец, предупредительно произнес:

— Молчок!

— Вы же разобьетесь, — ойкнула проводница. — Уже темно. Не надо.

Но Андрей, бегая глазами вдоль вагонов, прыгнул в темноту. Покатился по насыпи. Проводница выглянула, надеясь что-то разглядеть, и ей почудилось, что она увидела, как он поднялся и заковылял от железной дороги.

Происшествие, как обухом по голове, ударило Глеба. Он был в трансе, как в тумане. Казалось, что неудачам не будет конца. Кто бы мог вообразить, что окруженный охраной Кесков выскользнет из рук? Помыслить невозможно. Но это произошло. Корозов чувствовал себя так, точно его пропустили через мясорубку. В первое мгновение он даже не в силах был сорвать злость на Исае. Вроде старается парень, из кожи лезет. Но все как-то нескладно получается. Глеб винил во всем себя, свою доверчивость. Поверил тому, кому верить нельзя и в результате стал от Ольги еще дальше, чем был. Оборвал единственный конец. Теперь найти Кескова будет сложно. Все испортил не только себе, но и Акламину. Надеялся утереть нос операм, а подставил подножку. Мгновенно потерян возможный выход на Хозяина. Глеб был опустошен. Стыдно признаться Аристарху в своей глупости. В начале ночи Корозов приехал домой. Долго не мог уснуть. Голова пухла от тяготящих мыслей. Наконец незаметно провалился, как в пропасть, и полетел черт знает куда.

Сразу же Кесков на перекладных отправился к Хозяину на его тайную квартиру. Только ограниченный круг лиц знал, где в городе находится эта квартира и когда Хозяин бывает в ней. Андрей был в числе этого круга. Сев в такси, сунулся руками в карманы за телефоном, чтобы предупредить охрану Хозяина, но вспомнив, что телефон утерян при захвате его у развлекательного комплекса, досадливо поморщился. Просить у водителя такси не стал. Высадился из авто несколькими домами раньше. В домах из окон из-за штор струился свет, где ярче, где бледнее, где совсем плохо пробивался сквозь плотные ткани. Оставшийся путь протопал пешком, обходя фонари, чтобы меньше бросаться в глаза случайным встречным. У двери подъезда по домофону звонить не стал, знал, что никто не ответит. Поднялся в лифте на этаж. Подошел к двери, несколько раз условно нажал на кнопку звонка, потом условным стуком постучал костяшками пальцев в дверное полотно. Повторил трижды. Замок щелкнул.

Дверь приоткрылась. В дверную щель просунулось лицо охранника, глаза пробежали по площадке. И только после этого дверь раскрылась больше, пропуская внутрь Кескова. Хозяин еще не спал. Сидел в домашнем халате в зале на диване и разговаривал с кем-то по телефону. Особого убранства в квартире не было. Только самое необходимое, как в гостиничном номере, чтобы можно было отдохнуть и при необходимости переночевать. Женских рук здесь не чувствовалось. Все делалось руками ближайшей охраны, преданных подручных. Впрочем, было чисто и уютно. Кескова встретил удивленный и холодный взгляд. Отключив и отложив телефон на журнальный стол, Хозяин сурово спросил:

— Ты знаешь, сколько время сейчас?

— Поздно, — пробормотал Андрей. — Но дело безотлагательное.

— Почему в грязном костюме? — Хозяин окинул его с ног до головы, по его виду уже догадался, что что-то произошло и, видимо, довольно серьезное.

Запинаясь и вытягивая шею, Кесков рассказал о случившемся. Хозяин слушал и на протяжении всего рассказа не проронил ни звука. Прижавшись широкой спиной к мягкой спинке дивана, скрестив руки на груди, пронизывал визави взглядом. Когда Андрей умолк и ожидающе глянул на него, спросил:

— Почему Корозов тебя оседлал?

Как-то сразу после этого вопроса Кесков испытал сильное беспокойство. Ответить определенно не мог. В голове возникало много разных предположений, но остановиться на каком-то из них, не решался. Все бездоказательно. И все же постарался ответить, ибо хорошо знал, вопросы Хозяина не должны оставаться без ответов. Проговорил:

— Возможно, потому, что я двоюродный брат Рушкина.

— Тогда бы он спрашивал тебя о Рушкине! — отсек Хозяин. — Но о нем он с тобой не говорил. Откуда ему известно о трупе в лесу? Где ты наследил?

— Поручал абсолютно надежным людям! — пролепетал Кесков.

— А должен был сам сделать! — тон Хозяина пробрал Андрея до самых костей.

— В них можете не сомневаться, — выдохнул Кесков, зажмурившись от глаз Хозяина, вновь раздвинул губы, прошептал. — Я все в лесу проверю!

— Дурак! — стеганул, как плеткой Хозяин. — Что ты проверишь, когда там уже Корозов все проверил! Почему он знает обо мне? Что ты ему сказал?

— Ничего, — беззащитно выдавил Андрей.

— Врешь! — Хозяин будто клин вбил в уши Кескову. — На пустом месте ничто не растет! Язык распустил?

— Хозяин, мой язык всегда на замке! — вытянулся, как червь Кесков. — Он даже мне ничего лишнего не говорит!

Вперив злой взгляд в парня, Хозяин замолчал, осмысливая сложившееся положение. В его сознании укладывалась четкая цепочка. Раз Корозов взял за жабры Кескова, значит, в отношении него он располагал информацией, что тому известно, где Ольга. Но от кого? Вопрос всплыл и не давал ему покоя. Разумеется, не от Кескова, но, безусловно, от его людей. А из Кескова он собирался выколотить информацию о нем и о своей жене. Сорвалось, если верить Андрею. Но почему, собственно, он должен ему верить? Ведь Корозов мог что-то и выколотить. Возможно, Кесков финтит. Проговорился и заметает следы, заранее снимает с себя подозрение. Стало быть, надо резко все оборвать. Иначе кончик, который нащупал Корозов, снова окажется в его руках. Взгляд Хозяина замер на лице Кескова. Неподвижность и суровость этого взгляда ничего хорошего не предвещали. У Андрея между лопатками потекла струйка пота. Он понял, что в эти мгновения решалась его судьба. Чувство опасности подступило к самому горлу. Сдавило его. Душа ушла в пятки. И он, словно наяву почувствовал жесткие пальцы Хозяина у себя на гортани. И все-таки где-то в глубине затрепыхалась надежда. Кесков верил в свою счастливую звезду. Верил, что с ним никогда ничего произойти не может. Верил, что доживет до глубокой старости и умрет своей обычной смертью. Когда-то в детстве ему гадала цыганка. Забрала все его рубли и копейки. Сказала, что родился он под яркой звездой, и будет жить до тех пор, пока идет ее свет. Как это нужно было понимать, он не знал. Но сам для себя решил, что звезды светят долго, а, значит и жизнь его должна быть долгой. Иногда он думал, что звезды горят только ночью, а днем их свет исчезает. Но он отгонял эти мысли от себя, потому что они не нравились ему. Слишком короткой, в этом случае, получалась его жизнь. Это совсем не жизнь получалась, а мгновение. Впрочем, он не верил в гадания. Верил только в собственные силы и в собственные мозги. Взгляд Хозяина придавливал Андрея к полу. Желваки на скулах ходили. Голос, как удар кинжала рассек ему мозг напополам: