Особые обстоятельства - Джон Ле Карре Страница 57

— В таком случае, будь так любезен, иди пропусти с Беатрикс еще по стаканчику, а мне дай десять минут, — попросил Чарли. — Могу сразу сказать, что обойдется это в двести фунтов во имя фонда вдов и сирот городской полиции. Никаких чеков, только наличность. И не смей совать еще и мне какие-то деньги, понял?

Спустя десять минут Чарли принес Тоби листок с написанным аккуратным почерком именем и адресом. Тоби рассыпался в благодарностях — как это чудесно, Чарли, ты просто волшебник, она будет так счастлива, нам только нужно на обратном пути остановиться у банкомата, хорошо?

Но весь этот радостный щебет не согнал с обычно невозмутимого лица Чарли Вилкинса озабоченного выражения, которое не пропало и тогда, когда они подъехали к встроенному в стену дома банкомату и Тоби передал ему банкноты.

— Этот джентльмен, о котором ты просил меня узнать, — начал наконец Чарли. — Бог с ней, с его машиной. Я о ее владельце. Господине из Уэльса, если судить по адресу.

— А что с ним?

— Один мой приятель из полиции предупредил меня, что вышеназванный джентльмен с непроизносимым адресом в их сводках проходит, обведенный жирным таким красным фломастером, — если ты понимаешь, что я имею в виду.

— О чем это ты?

— Если кто увидит его или услышит о нем, должен будет немедленно, не предпринимая никаких других действий, сообщить на самый верх. Я так понимаю, ты мне не расскажешь, откуда столь пристальное внимание к этому господину?

— Извини, Чарли, не могу.

— И что, это все, что ты мне скажешь?

— Боюсь, да.

Припарковавшись перед вокзалом, Чарли выключил двигатель, но двери открывать не стал.

— Я тоже боюсь, сынок, — сказал он прямо. — За тебя боюсь. И за эту твою знакомую, если она вообще существует. Потому что, когда я прошу друзей из полиции о таких вот маленьких услугах, упоминая имя человека вроде этого твоего валлийца, они начинают всерьез беспокоиться. Не стоит забывать — у них и перед начальством есть обязательства, которые они должны выполнять, верно? Так мне мой друг сейчас и сказал — хотел предупредить меня. Он же не может пропустить такое мимо ушей, ему и свой зад надо как-то прикрыть. Вот что я тебе скажу, дорогой: передай своей девушке, если она и впрямь есть, мой горячий привет, и удачи вам обоим. Потому что у меня очень нехорошее предчувствие, что удача тебе ой как пригодится — особенно теперь, когда нашего старого верного Джайлза уже нет вместе с нами.

— Как это нет? Он что, умер? — от изумления Тоби даже не обратил внимания, что Чарли намекнул, будто Джайлз каким-то образом был его покровителем.

— Нет-нет, — засмеялся Чарли. — Что ты! Я думал, ты в курсе. Все гораздо хуже. Наш славный Джайлз Окли заделался банкиром. А ты решил, что он умер? Ох, надо будет рассказать Беатрикс, ей это понравится. Нет, наш Джайлз очень своевременно покинул госслужбу — ему любезно предоставили новую работу. Они все равно не позволили бы ему взобраться выше, — понизив голос, сообщил Чарли. — Он достиг своего потолка — так они сочли. На руководящие должности его не допустили бы, особенно после того, что он учудил в Гамбурге. Сам знаешь, рыть другим ямы — дело неблагодарное. Но мог бы ты предположить, что все так обернется?

Но Тоби был слишком потрясен, чтобы что-либо ответить. Всего неделю назад он вернулся в Лондон из командировки в Бейрут, во время которой Окли умудрился исчезнуть, раствориться в воздухе без малейшего следа. С тех пор дня не проходило, чтоб Тоби не задумывался: когда же его бывший патрон объявится и объявится ли вообще?

Значит, вот оно как вышло. Человек, всю свою жизнь презиравший спекулянтов-банкиров и их ремесло, называвший их паразитами, вредными для общества тараканами и разрушителями нормальной экономики, стал одним из них.

И почему же, согласно Чарли Вилкинсу, старина Окли так поступил?

Потому что мудрые господа из Уайтхолла решили, что держать его на службе — экономически нецелесообразно.

А почему же они так решили?

Откинувшись на твердокаменную скамью позднего поезда, спешившего в Лондон, Тоби закрыл глаза.

Гамбург. Пришло время поведать историю, о которой он поклялся молчать.

* * *

Вскоре после того, как Тоби перевели в берлинское посольство, ему выпало ночное дежурство. Во время этого дежурства раздался звонок — звонил суперинтендант отделения Давидвахе гамбургской полиции. Сотрудники этого отделения в основном приглядывали за многочисленными секс-шопами и борделями, расположенными на улице Репербан. Суперинтендант попросил соединить его с самым главным из доступных сейчас работников посольства. Тоби ответил, что это он самый главный — неудивительно, в три-то часа ночи. Зная, что Окли отбыл в Гамбург ублажать августейших судовладельцев, Тоби сразу же насторожился. Поговаривали, что он и Тоби с собой в Германию притащил, чтобы тот набирался опыта. Впрочем, Окли быстро пресек подобные сплетни.

— У нас тут в камере пьяный англичанин бушует, — объяснил суперинтендант по-английски, видимо, радуясь возможности продемонстрировать блестящее произношение. — К сожалению, мы были вынуждены его арестовать. Он буйствовал в неподходящем для этого месте. Кроме того, он ранен, — добавил суперинтендант. — Множество ранений на груди.

Тоби предложил суперинтенданту связаться утром с консульским отделом. В ответ тот заявил, что подобная задержка не в интересах британского посольства. Тоби поинтересовался, с чего тот это взял.

— У этого англичанина нет ни документов, ни денег. Все украдено. Да и одежды тоже нет. Хозяин заведения, где он начал бузить, рассказал, что он заказал себе порку — обычная услуга в тех краях — и вскоре распоясался. Ну а сам арестант утверждает, что он — важный сотрудник посольства, чуть ли не важнее самого посла.

Тоби добрался до дверей Давидвахе всего за три часа — гнал на полной скорости по автобану, заволоченному туманом. Окли в полицейской форме в полубессознательном состоянии сидел, развалившись, в кабинете суперинтенданта. Руки со сбитыми до крови ногтями были прикованы наручниками к спинке стула. Распухшие губы разъехались в кривой ухмылке. Если он и узнал Тоби, то виду не подал. Тоби поступил так же.

— Мистер Белл, вам знаком этот человек? — выразительно глядя на Тоби, спросил суперинтендант. — А может, вы, напротив, никогда в своей жизни его не видели?

— Верно, никогда его не встречал, — послушно подтвердил Тоби.

— Возможно, он выдает себя за того, кем не является? — предположил суперинтендант, многозначительно шевеля бровями.

Тоби согласился, что этот тип вполне может быть обманщиком и мошенником.

— Тогда, быть может, вы заберете этого мошенника в Берлин и допросите его со всем пристрастием?

— Конечно. Благодарю вас.

С Репербана Тоби отвез Окли, которого переодели в спортивный костюм, в больницу на другом конце города. Все кости оказались целы, а вот тело покрывали десятки ссадин, которые вполне могли появиться от ударов хлыста. В людном гипермаркете Тоби купил Окли дешевый костюм. Затем позвонил Гермионе и сказал, что ее муж попал в небольшую аварию. Ничего смертельного. Просто Джайлз ехал на заднем сиденье лимузина, не пристегнувшись. На протяжении всего пути до Берлина Окли не произнес ни слова. Как и Гермиона, когда приехала и забрала его из машины Тоби.