Одна минута славы - Анна Михалева Страница 57

Три дня прошли относительно спокойно, Алена даже удивилась: почему никто не реагирует на нее так же, как еще месяц назад реагировали на Ляльку? Неужели до нее совершенно никому нет дела?! Ни в магазинах, ни на улице, ни даже у подъезда ни один пенсионер косого взгляда не бросил, ни один подросток не обозвал. Правда, это недоразумение скоро прояснилось. Вынося мусор, она столкнулась в подъезде со своим соседом — тринадцатилетним Пашкой, который, увидев ее, попытался прошмыгнуть в свою квартиру. Но Алена, поймав его за рукав, спросила:

— Что происходит?

— Ничего, — буркнул мальчишка и шмыгнул носом. — Пустите.

— И ты не хочешь мне ничего сказать? — Алена легонько тряхнула его руку.

— Нет. Пустите же!

— Откуда столько затравленности во взгляде? И почему на ручке моей двери болтался всего один жалкий тампон с кетчупом? Где прежняя смекалка, свобода мысли, творчество, в конце концов?

— Да ни при чем я! Пустите! — Пашка снова шмыгнул носом, на сей раз собираясь разреветься.

— Нет уж! — процедила Алена. — Разве не тебя я поймала в начале лета с баллончиком краски, когда ты дорисовывал похабнейший шедевр возле квартиры Харитоновых, а? Что, талант иссяк или краска перевелась?

— Леньку Горина чуть не посадили, а я в тюрьму не хочу, — с вызовом ответил Пашка.

— Так уж и в тюрьму, — усмехнулась Алена. — Это за что же?

— За надписи. Дядька какой-то подошел, предъявил удостоверение и говорит: «Еще раз увижу — посажу в КПЗ!»

Теперь понятно абсолютное равнодушие дворовой шпаны к рекламе.

Лишь вездесущий Бунин проявил уважение к ее актерскому труду — позвонил, поздравил с эфиром и заверил, что его желание провести с Аленой «пару часиков» наедине вовсе не угасло от того, что она сообщила всему свету, что у нее, оказывается, бывают критические дни. Игорь тоже звонил, но он не в счет. Он и раньше знал про рекламу, но продолжал свои сопливые признания. Иногда разбавлял их стихами — гораздо худшего качества, чем тексты песен Ивара Скрипки. Алена подозревала, что стихи Игорь сочиняет сам.

Терещенко звонил каждый вечер, спрашивал, как дела, не набивается ли кто в гости? На все ее расспросы отвечал коротко и скупо: мол, расследование движется в нужном русле, преступники практически пойманы, остается последний финальный бросок, в котором она непременно примет посильное участие, о чем ее скоро проинформируют на грядущем инструктаже. На работе, в редакции, у нее никаких особых новостей не было — подборку из жизни западных звезд, которую ей навязала Варя, она сделала, благо у них там, в Голливуде, ничего не стоит на месте — новостей хоть отбавляй: Брюс Уиллис расстался со своей законной женой Деми Мур; Джеймс Кемерон, наоборот, женился — в пятый раз, правда; Леонардо Ди Каприо повредил коленку — словом, пиши не хочу. Алена еще позавидовала — мол, за границей прекрасно поставлена индустрия развлечений, в которую, несомненно, входит и личная жизнь тамошних звезд: перед каждой кинопремьерой занятые в картине актеры непременно влипают в какую-нибудь историю — либо женятся, либо разводятся, либо устраивают драку в баре. Нарочно они это делают или само собой получается — это, конечно, им виднее. Но громкий скандал или романтическая история всегда кстати, когда речь идет о рекламе кинокартины, ведь обыватели пристально следят за перипетиями в личной жизни актеров, а рекламщики впаривают им под шумок: видите, мало того, что этот тип бросил жену с двумя детьми и пятью породистыми псами, так он еще и в фильме успел сняться. И в каком фильме! Кстати, не пропустите, скоро картина с участием этого подлеца, развратника, наркодельца, скупщика краденого (в зависимости от ситуации) появится на экранах кинотеатров.

У нас же все как-то очень мирно протекает, журналистам писать практически не о чем. Скучно же сдирать друг у друга довольно банальную биографию кумира или рассказывать о его самом ярком любовном приключении, которое у всех отечественных звезд до тошноты одинаковое — в первом классе дернул за косичку соседку по парте. На большее они не раскалываются. Нет, есть, конечно, исключения — Ивар Скрипка, например. Этот готов похваляться своими достижениями на любовном фронте с утра до ночи, только верится с трудом — очень уж напыщенно похваляется, ненатурально, с каким-то надломом. Единственная достойная внимания история была придумана Аленой Апиной и Муратом Насыровым — об их якобы разрушительной страсти. Но этого так мало для всего российского шоу-бизнеса!

В таких невеселых размышлениях Алена и провела трое суток. Делать было абсолютно нечего. Она шаталась из комнаты в комнату, перезванивалась со всеми, чей телефон всплывал в памяти, несколько раз пыталась застать дома Ларису, но тщетно — ее телефон не отвечал.

Этому невольному заточению положил конец звонок Борисыча. Говорил он тихо и вкрадчиво, и Алена сделала вывод: случилось нечто неприятное. Шеф попросил немедленно прибыть в редакцию, чем весьма ее обрадовал. Никогда бы Алена не подумала, что полетит к начальству как на крыльях, хотя понимала, что ее собираются высечь или еще как-нибудь покарать. Она страшно воодушевилась — накрасилась, уложила волосы, долго примеряла, что бы такое надеть. Странно, но когда она изо дня в день таскалась в редакцию — вставала чуть свет, чтобы не опоздать, часами толкалась в транспорте, шлепала по лужам или мерзла на холоде, — то и не задумывалась, как все-таки здорово иметь работу, спешить по делам — в общем, быть занятой и нужной. И только теперь, отбыв в собственной квартире трехсуточное заточение, она осознала, какое это счастье — снова проделать долгий путь до редакции журнала, встретиться с сослуживцами, окунуться в суматошную редакционную жизнь…

Впрочем, насладиться всем этим так и не получилось. Как только она появилась на пороге, Борисыч позвал ее к себе в кабинет. Выглядел он неважно — казался слишком нервным, подавленным и совершенно растерянным. Таким Алена видела шефа лишь однажды, когда его дочь Катюша не могла разродиться и ей делали кесарево сечение. Все это время он сидел дома, а потом признался, что в больницу ехать боялся. Похоже, что и теперь он был ужасно напуган. Его состояние моментально передалось Алене.