Пиковый интерес - Валентина Демьянова Страница 57

Мы миновали луг и углубились в парк, который здесь был совсем иным, чем около церкви. Могучие деревья росли на значительном расстоянии друг от друга, подлесок отсутствовал, и оттого возникало впечатление необыкновенного простора и света. От левого крыла дома через парк шла широкая аллея, заканчивающаяся мостом, перекинутым через речку, соединявшую большое озеро перед домом с маленьким в лесу. Однако, то озеро я обнаружила значительно позднее, а сейчас передо мной тянулась липовая аллея, которая спускалась к речке и терялась в густом лесу на ее противоположном берегу. От моста, поставленного на массивные каменные опоры, остался только настил, который был сделан из больших листов металла и потому не пострадал. А вот перила давно исчезли и проемы между каменными столбами опасно зияли пустотой.

В этой части парка мы обнаружили миниатюрную постройку, производящую странное впечатление своими маленькими размерами и глухими, без единого окна, стенами. Крыша у нее отсутствовала, но стены выдержали напор времени и две пары ионических колонн по-прежнему поддерживали крутой фронтон.

― Это еще что за трансформаторная будка? ― побурчал Сурен, с сомнением разглядывая необычное строение.

Я смущенно пожала плечами:

― Не знаю, может, опять какой парковый павильон.

Удовлетворенный таким объяснением, он энергично кивнул и двинулся к домику. Дверь здесь сохранилась по той же причине, что и в церкви: была отлита из металла, и снять такую тяжесть с петель никому не удалось. За долгие годы у основания скопился приличный слой земли, петли заржавели, и без инструмента открыть ее было невозможно. Сурен немного повозился, понял, что ему с ней не справиться и отошел, бросив мне через плечо:

― Возвращаемся!

Мне уже порядком надоела эта манера общения, я начинала себя чувствовать псом, которому хозяин время от времени подает отрывистые команды. Но высказать свои претензии можно было только в спину Сурену, обогнать его и стать с ним лицом к лицу, сил уже не было. Посчитав, что такой способ ведения разговора очень унизительным для себя, решила отложить выяснение отношений до лучших времен.

Наш шофер по-прежнему сидел в машине, но теперь он не пялился вдаль, а слушал радио, врубив его на полную мощность.

― Роман, хватит бездельничать! ― сердито сказал наш босс. ― Выгружай вещи, готовь быстро что-нибудь пожрать и пошли работать. Мы сюда не отдыхать приехали.

Парень стал нехотя вытаскивать из багажника сумки и свертки и яростно швырять их на траву. Было видно, что занятие ему не по нраву, но противоречить Сурену он не решается. Вообще, всей своей тощей фигурой и повадками он очень напоминал уличную шпану и совершенно не подходил в напарники такому обстоятельному человеку, как Сурен. Но, с другой стороны, я тоже не очень ему подходила, так что говорить здесь было не о чем.

Решив, что мужчины прекрасно справятся и без меня, я уселась под деревом, прислонилась спиной к шершавому стволу и закрыла глаза. Сквозь листву пробивались тонкие лучики солнца и приятно щекотали лицо, где-то рядом в траве густым басом гудел шмель, пахло теплой землей и свежесорванной травой. Незаметно для себя я задремала и была сильно раздосадована, когда из этого приятного состояния меня вывел жесткий голос Сурена:

― Иди есть! Сейчас быстро перекусим и за работу.

Поели мы действительно быстро. Во-первых, потому, что здорово проголодались, а во-вторых, потому, что там и есть то особенно было нечего. Консервы, хлеб, чашка теплого кофе из термоса-вот и вся еда. Посчитав, что с завтраком покончено, Сурен принялся распаковывать тюки. Он оказался очень хозяйственным человеком и привез с собой груду всякого барахла, начиная с пластиковых тарелок и заканчивая израильским автоматом «Узи». Воспользовавшись тем, что мужчины заняты делом и на меня внимания не обращают, я подхватила свою сумку и шмыгнула в ближайшие кусты. Проломившись сквозь густые заросли, нашла уютную полянку и, убедившись, что со стороны машины меня не разглядеть, стала быстро переодеваться. Дело в том, что собираясь утром в дорогу, я несколько погорячилась и напялила джинсы, хлопковую майку, мужскую байковую рубашку, поверх всего этого натянула толстый свитер, а сверху еще и куртку накинула. Холодным утром, когда за окном сыпал мерзкий дождь мне, мерзлячке по натуре, это казалось вполне разумным. Решила, что погода испортилась надолго и такой наряд будет вполне уместен для вылазки на природу, тем более, что собиралась ночевать под открытым небом. И правда, в начале, пока было холодно, я чувствовала себя очень комфортно, но потом, когда погода разгулялась, мне пришлось очень несладко. Куртку-то удалось снять еще в машине, а вот скинуть свитер с байковой рубашкой и остаться только в майке, я в присутствии своих спутников не решилась. Дело в том, что у майки был такой нахальный вырез, и она так плотно облегала мою далеко не маленькую грудь, что искушать судьбу и демонстрировать народу свои прелести было рискованно. Я буквально варилась в своем многослойном наряде, когда, упакованная как капуста, таскалась следом за Суреном по холмам и зарослям усадьбы. Пот противными ручьями тек по спине, майка и рубашка промокли насквозь, ноги в джинсовых штанинах отекли и страшно болели. Я казалась себе грязной и противной, ужасно хотелось вымыться, а потом надеть все чистое и, главное, легкое.

И вот теперь я с облегчением стаскивала одну одежку за другой, чувствуя, как жизнь возвращается ко мне с каждой снятой вещью. Извлекла из сумки широкую старую футболку и облачилась в нее, джинсы сменила на шорты до колен, волосы спрятала под бейсболку, только переобуваться не стала, решив, что в кроссовках ходить среди кирпичей и старых досок с ржавыми гвоздями сподручнее, чем в открытых сандалиях.

Когда я появилась в своем новом наряде, Сурен сидел на корточках перед большой коробкой и сосредоточенно копался в ней. Он только на минуту оторвался от своего занятия, бросил в мою сторону короткий взгляд и снова уткнулся носом в коробку. Роман стоял рядом с ним и, по своему обыкновению, ничего не делал. Он, в отличие от Сурена, вниманием меня не обошел, смерил долгим взглядом и протяжно свистнул:

― Какие ножки! Убиться и не жить! Что ж ты их раньше прятала?

Я молча швырнула сумку под дерево и сухо спросила, всем своим видом демонстрируя, что обращаюсь исключительно к боссу:

― Ну, что мы идем копать?

Тот не оторвал взгляда от коробки, не повернул головы, просто буркнул:

― Уже идем. Бери лопату.

На Романа мое пренебрежение впечатления не произвело, и он продолжал откровенно пялиться на оголенные коленки. Вдоволь наглядевшись, он паскудно ухмыльнулся и пропел:

― Какая суровая куколка!

― Пошел к черту! ― равнодушно бросила я, даже не посмотрев в его сторону.

― Ты гля! Она не только красивая, она еще и говорящая кукла! ― ухмыльнулся он.

― Да, и знаю много таких слов, которые тебе вряд ли понравятся!