Священная земля - Барбара Вуд Страница 57

Хотя временами — во сне или когда Анжела чувствовала аромат, принесенный ветром, — неясные видения проносились у нее в голове, и на какое-то мгновение появлялось странное чувство, что раньше она была кем-то другим.

Так как свадьба — весьма серьезное мероприятие, из миссии в помощь по хозяйству прислали индианок. Одна из них теперь помогала Анжеле выбраться из подвенечных одеяний и аккуратно убирала их на хранение. Анжела увидела шнурок с оловянным распятием на шее женщины и внезапно необъяснимые, но очень внятные образы всплыли у нее в памяти. Пещера. Женщина говорит ей, чтобы она не забывала историй. Может быть, мама водила ее в пещеру, когда она была маленькой? Но зачем?

Сняв узкий розовый корсаж и широкую юбку из белого шелка с вышитыми на ней крошечными розами, Анжела надела длинную хлопковую ночную сорочку и села, предоставив матери расчесывать ее длинные густые волосы. В каждом движении расчески, как и в глазах Луизы, смотревших куда-то вдаль, сквозила печаль.

Наконец Луиза и индианка ушли, оставив Анжелу дожидаться прихода Наварро.

Он постучал в дверь, как и предупреждала мать, но вместо того, чтобы погасить лампу и раздеться в темноте, Наварро удивил девушка, сбросив куртку и обувь при зажженном свете. Пока Анжела кротко сидела на краю кровати, сложив руки на коленях и чувствуя, как гулко забилось ее сердце, Наварро налил себе бокал бренди и устроился поудобнее в кресле у камина. Он протянул руку.

— Почему ты все еще там? Подойди сюда, чтобы я мог посмотреть на тебя.

Он поставил ящик со свадебным подарком на столик между креслами и, пока она застенчиво стояла перед ним, поднял крышку, и Анжела увидела яркое сияние золота. Потом он посмотрел на Анжелу, медленно обводя глазами ее тело, и задержал взгляд на волосах.

Наконец он произнес:

— Можешь снять эту штуку.

— «Штуку», сеньор?

— Штуку, которая на тебе надета. — Он махнул рукой. — Сними ее.

Она сдвинула бровки.

— Я не понимаю.

— Разве твоя мать ничего тебе не объяснила? — раздраженно спросил он, поднявшись с кресла. — Теперь мы супружеская пара. Муж и жена. Ночнушка больше не понадобится.

Ее щеки залил румянец, она отвернулась и стала расстегивать пуговицы у горла.

— Нет, — сказал он. — Лицом ко мне.

Он уселся обратно в кресло и потягивал бренди, пока неуклюжие пальцы Анжелы расстегивали пуговицы. Потом она нерешительно спустила ткань с плеч, впервые заметив холодок в его глазах. Она по очереди вынула руки из рукавов, ее сердце дико колотилось, и, когда сорочка упала на пол, она вышла из нее и подняла, держа перед собой и прикрывая наготу.

Наварро поднялся с кресла и выхватил у нее хлопковую рубашку.

— Я же сказал, тебе это больше не понадобится.

Несмотря на тепло камина, Анжела сильно дрожала. Она закрыла руками грудь, но пронзительный взгляд Наварро заставил ее опустить их. Его глаза жадно поглощали девушку, не щадя ее стыдливости. Наконец он открыл небольшую шкатулку и вынул из нее пару золотых серег, еще прекраснее, чем подарок Луизе.

— Когда я ездил в Перу, — сказал он, заботливо вдевая их в мочки ее ушей, — я нашел в Андах древний город, о котором никто не знал. Мы с людьми копали несколько месяцев, пока не нашли гробницы с сотнями мумий. Судя по золоту, захороненному вместе с ними, все они когда-то были знатными женщинами, и может, и принцессами.

Анжела стояла, не шелохнувшись, пока он доставал серебряные браслеты и застегивал их на ее запястьях.

— Женщины были мумифицированы в сидячем положении, потом тела завернули в солому и нарядили в потрясающие одежды, золото, серебро и драгоценности.

Последним он извлек изумительное платиновое ожерелье с вкраплениями золота, нефрита и бирюзы. Продев его ей под волосы и застегнув на шее, Наварро сказал:

— Я расскажу тебе о том, кто я такой. Когда двести сорок лет назад Кортес завоевал ацтеков, был среди его людей один человек, Наварро, помогавший ему сжигать города и превращать их в пепел. Позже сын Наварро, а затем и его внук видели, как индейцы Новой Испании умирали от оспы, лихорадки и гриппа. Болезни забирали миллионы жизней, опустошая целые деревни и города.

Длинными тонкими пальцами он поправил ожерелье на ее груди, и Анжела содрогнулась не столько от холода металла на своей коже, сколько от его прикосновений.

— Мои предки, — продолжал он, кончиком пальца ведя по ее грудям, — заняли заброшенную землю, и мы стали процветать. У нас были рудники и рабы, мы управляли Новой Испанией. Такова моя родословная, Анжела, — сильный отнимает у слабого и богатеет за счет мертвецов. Это моя судьба и судьба сыновей, которых ты дашь мне, — обладать властью и господствовать над остальными.

Он отступил назад, чтобы осмотреть свою работу. Анжела стояла перед ним обнаженная, молодое тело сияло в свете пламени, смуглую кожу соблазнительно оттеняли драгоценные металлы и камни.

— Я не способен на любовь, Анжела. Не жди от меня сантиментов. Но я воистину способен сделать тебя самой завидной женщиной в Альта Калифорнии.

Он снова подошел к ней и, протянув руку к густым волосам, завел их на правое плечо девушки, поправляя, так же как минутой ранее поправлял золото и драгоценные камни.

— Мать у меня была красавицей. Мужчины вечно пялились на нее. Однажды она сбежала с любовником. У отца ушло пять лет на поиски, но в итоге он нашел их — они скрывались на острове Испаньола. Он убил обоих, поскольку имел на это право. Со мной такого никогда не случится. — Он раскинул длинные волосы на ее груди, прикасаясь к соскам и наблюдая за реакцией на ее лице. — Ты очень красива, Анжела, и твоя красота принадлежит мне. Эти волосы, это тело, они мои.

Его дыхание участилось. Капли пота выступили у него на лбу.

— Волосы — это первое, что я заметил в тебе, густые, словно бархат, и необыкновенные, будто черный опал. Именно эти волосы я решил заполучить. — Он запустил в них пальцы, подняв и откинув назад через плечо. — Теперь, став замужней женщиной, ты станешь носить свои волосы, подобрав их кверху. Но наедине со мной ты всегда будешь их распускать, вот так.

Он зашел ей за спину, встав так близко, что Анжела ощущала его дыхание на своей шее.

— Наклонись, — быстро прошептал он.

У нее перехватило дыхание.

— Сеньор?

Она почувствовала грубые руки на своих плечах.

— Давай!

Она повиновалась, и Наварро внезапно сгреб ее волосы в кулак и притянул к себе.

— Не дергайся! — приказал он…

Она стала сопротивляться и, почувствовав болезненное, неожиданное проникновение в свое самое сокровенное место, закричала. Но он скомандовал ей заткнуться, напомнив о гостях во дворе, и Анжела прикусила язык. Он еще сильнее дернул волосы, словно лошадиные поводья, оттянув ее голову назад так, что она едва могла дышать.