Акция прикрытия - Данил Корецкий Страница 57

– Готово! – снова сказал Медведь. Поддев ломом, Лечи сдвинул крышку люка в сторону. Из темного проема повеяло сырым воздухом.

– Посвети... Да здесь лестница! Действительно, стальные ступени уходили вниз, теряясь в глубине.

– Пойдем посмотрим... Лема опустил ногу в люк, но замешкался и оглянулся на старшего.

– Подожди, – после паузы сказал Магомет. – Надо хорошо подготовиться... Фонари взять, веревки, комбинезоны... И автоматы. Мало ли что там может быть...

Его опасения были справедливы. Восемь месяцев назад бригада из группировки Седого спустилась в спецтуннель и исчезла бесследно. В подземном мире человека подстерегает множество опасностей. И далеко не от всех можно защититься с помощью автомата.

Вопреки распространенным заблуждениям, сформированным сотнями книг и кинофильмов «про шпионов», резиденты иностранных спецслужб, действующие под дипломатической «крышей», хорошо известны контрразведке страны пребывания. Более того, они занимают должности, строго определенные косной бюрократической машиной много лет назад. И если вдруг министерство внутренних дел Греции проморгает личностные данные очередного российского разведчика, оно может смело брать в разработку третьего секретаря посольства, которые испокон веку являлись сотрудниками ПГУ, а сейчас – СВР. Точно так же военный атташе всегда представляет ГРУ.

С резидентами Коржова дело обстояло иначе. Они действительно оставались невидимками, во-первых, потому, что официально не существовали, а еще в большей степени из-за того, что не были привязаны к конкретным строчкам штатного расписания. Поэтому, хотя слухи о разведывательной сети СБП и просочились в заграндипучреждения, не имеющие отправных точек для умозаключений резиденты и дипломаты могли подозревать любого из сослуживцев, Кроме, разумеется, тех, к кому испытывали теплые личные чувства.

– Время очень напряженное, никто не знает, что с ним будет завтра, – озабоченно вещал военный атташе российского посольства в Республике Греция подполковник Коровников. – Идет скрытая борьба за власть, а когда паны дерутся – у холопов чубы трещат...

Он находился в конспиративной квартире, оплачиваемой ГРУ для оперативных целей. Но если бы проверяющий из Центра внезапно прибыл в Афины с контрольной проверкой и заявился по известному адресу, то не сразу бы понял, какое именно оперативное задание выполняет голый Коровников, сидя на прикроватном коврике и осушая рюмку за рюмкой.

– Такого еще никогда не было: даже коллеги норовят тебя подставить! Я две недели работал как проклятый, пять дней мотался между этими погаными островами: с Тиноса на Миконос и обратно, потом пять дней в паршивом мотеле на Миконосе, где даже принять ванну – проблема! Не спал, питался всухомятку, но дал результат! И что же?

Коровников повернулся и посмотрел в чистые голубые глаза Леночки Дерюгиной, лежащей на постели под простыней и внимательно слушающей монолог военного атташе. В глазах читалось понимание и сочувствие.

– Не знаю, кто и что сообщил в Москву, но вместо благодарности я получил отказ в досрочном присвоении звания!

– Бедняжка... – Тонкая рука легла на потную, лысеющую голову подполковника.

Леночка Дерюгина была живой легендой российского дипломатического мира. Пять раз ее отзывали из загранкомандировок за аморальное поведение. Конечно, возвращаться на родину приходилось и мужу – старшему советнику дипломатической службы Павлу Дерюгину, много лет проработавшему в международном отделе ЦК КПСС. Самое странное, что через некоторое время чета Дерюгиных вновь отправлялась за рубеж. Многие объясняли это связями мужа, но злые языки утверждали, что постельные связи Леночки гораздо сильней.

Многочисленные представительные комиссии, проверяющие «сигналы», увидев Дерюгину, сразу приходили к мысли, что ее оклеветали. Этому способствовало кукольное личико Леночки, невинный взгляд, застенчивые манеры. И статью она не походила на секс-бомбу, сотрясающую устои отечественной морали за рубежом. При росте сто шестьдесят семь она весила сорок восемь килограммов, «формы» как таковые вообще отсутствовали.

Она брала врожденной сексуальностью, запасы которой раз в десять превышали норму. Если учесть, что восемь женщин из десяти страдают полной фригидностью или различными степенями половой холодности, то щедрый дар природы Леночке Дерюгиной можно рассматривать как очередное проявление явной несправедливости, вообще присущей этому миру. Слабым утешением дамам, обойденным основным женским достоинством, могло служить то, что Леночка сама страдала от особенностей своего организма.

Ее влекло ко всем мужчинам, и они, чувствуя это, поворачивались навстречу. Тем более что она делала все возможное, чтобы облегчить такой поворот. Экстравагантные прически, терпкие возбуждающие духи, вызывающе-яркий лак на руках и ногах, предельно откровенные платья. Если бы Леночка носила бюстгальтер, ей бы потребовался нулевой номер, но она его не носила, в чем глубокие и широкие декольте позволяли убедиться каждому желающему. А длина юбок и манера сидеть, закинув ногу на ногу, давали возможность без особого труда полюбоваться цветом трусиков, а иногда – и их полным отсутствием.

Но главное достоинство Дерюгиной проявлялось потом, когда дело подходило к развязке. Ожидание неминуемого соития возбуждало ее так, что одно прикосновение к половому органу вызывало стремительный оргазм с криками, стонами, кусанием губ и царапаньем партнера. Поэтому затюканный женой за половое бессилие мужичок, извергающий сперму в первую же секунду, чувствовал себя с Леночкой гигантом секса. Она не обходила вниманием никого – ни дипломатов, ни административно-технический состав, ни вспомогательный персонал. Период ухаживания был сокращен до минимума, что очень важно в условиях дефицита времени и скученности российской колонии за рубежом.

В Лондоне только прибывший новый водитель недоверчиво выслушал в курилке рассказ о жене старшего советника, но, решив проверить, предложил Леночке подвезти ее до магазина. Ровно через десять минут после знакомства она с азартом сделала новичку минет прямо на перекрестке, из-за чего он прозевал зеленый свет, создал пробку и привлек внимание чопорного английского полицейского, который, заглянув в машину, испытал, наверное, самое сильное впечатление в жизни, что, впрочем, не помешало ему поднять скандал... В результате виновники были высланы на родину, причем водитель, пробывший в вожделенной загранице менее часа и навсегда лишившийся возможности когда-либо вернуться в чужеземный рай, против всеобщего ожидания, почему-то не возмущался.

Для Дерюгиных пятая по счету высылка наконец-то обещала стать последней: даже самые растяжимые рамки терпения имеют предел. Старший советник привык к подобным передрягам и переносил их стоически. «Сплетни», как он выражался, он не слушал и в них не верил. Очевидно, бедняга имел защитный психологический барьер, позволяющий не обременяться лишними переживаниями. А может, срабатывал характерный для партаппаратчика расчет: раскрыв глаза, он становился перед необходимостью скандала, развода, краха дипломатической карьеры и утраты доступа к телу, позволяющему при минимальных способностях чувствовать себя полноценным мужчиной.