Пешка в большой игре - Данил Корецкий Страница 57

Смелый сделал еще поворот и еле успел нажать на тормоз: навстречу неслась «шестерка» группы немедленного реагирования с мигающим синим маячком на крыше.

– Стоять!!! – заревели на всю округу двадцативаттные динамики. – Выйти измашины!!!

Смелый включил заднюю передачу. Из правого окна «шестерки» высунулась рука с пистолетом. Резко ударили выстрелы: бах! бах! бах!

«Вольво» осела на переднее колесо.

– Черт!

Перегнувшись вправо. Смелый пытался нащупать «узи». Секунды уходили, он понимал, что наступает конец, но собирался прихватить нескольких ментов с собой. Вот он! Отлично сцентрованное оружие удобно легло в руку. Он выпрямился и наткнулся на бешеный взгляд подбегающего бойца в камуфляже, бронежилете и каске.

– А ну!!! Я тебя по земле размажу!!!

Не бронежилет и не нацеленный в упор автомат, а этот рык командира спецгруппы парализовал Смелого. Тело стало ватным, пальцы разжались, но подбежавший этого не видел, а потому сделал выпад прямо через стекло, угодив стволом ему в челюсть. Кость хрустнула, террорист на сутки потерял сознание.

Вовчик вернулся быстрее, чем ожидал Каймаков.

– Трое готовы. Кровищи...

Вовчик смотрел в сторону и озабоченно хмурился, было заметно: его распирает желание чтото рассказать. Вынув из-за пояса обрез, он потер руки, прошелся по комнате, зачем-то заглянул под скатерть.

– Гля, что есть. – Он сунул руку за пазуху. – Жалко, заклинило... Ничего, починим!

За пазухой оказался пистолет с застрявшим в заднем положении затвором.

– На земле валялся, – пояснил Вовчик. – Ничейный.

И, распаляя сам себя, закричал:

– Зачем я буду всякой сволочи лоджию варить за бесплатно!

– Дай сюда. – Каймаков гфотянул руку, взял увесистый механизм, нажал затворную задержку. Лязгнул металл.

– Ух ты, починил! – восхитился Вовчик. – Теперь от кого хошь отобьемся!

Насчет числа убитых он ошибся. В морг отвезли Героя с пулей в голове и Эдика, скончавшегося от острой кровопотери. Мститель после сложной операции выжил, хотя потерял одно легкое и способность участвовать в лихих операциях. Так же, как и Рудик, которому по колено ампутировали ногу.

Смелому лечили сломанную челюсть и сотрясение мозга, состояние его оставалось тяжелым.

Арсен отделался испугом и несколькими ушибами. Выпав из машины, он отполз как можно дальше в сторону и, пригибаясь, побежал между домами. Пистолет с глушителем он бросил по дороге.

Добравшись до своего очага, Арсен сделал одно за другим четыре дела: выпил стакан коньяка, отправил жену к сестре в Чертаново, дал телеграмму в Ереван: «Племянники заболели, вернуться не могут» и, позвонив Ашоту, курировавшему цветочную торговлю столицы, попросил прислать людей забрать три «мокрых чемодана» и организовать охрану его самого.

Потом он сел ужинать, придумывая такую версию случившегося, которая никоим образом не могла умалить его национального и мужского достоинства. Это было очень важно.

Вечеринка у Седого удалась на славу. Были два очень известных спортсмена, модный актер, подающая надежды певица, два ответственных чиновника из городского правительства, управляющий крупного банка.

Для развлечения гостей Лида пригласила трех подружек из околоэстрадного мира. Спортсмены как раз «держали» эту сферу и по ходу дела обещали девчонкам покровительство.

Также между прочим Седой решил вопрос о крупном кредите для своего акционерного общества и здесь же договорился о «прокрутке» кредита, дававшей навар более трехсот процентов.

Все было очень респектабельно: шведский стол, поднос с напитками, бармен, смешивающий коктейли, танцзал с тихой музыкой и приглушенным освещением.

Никто не нажирался, не орал матом, не махал пушкой, не лез при всех на безответную проститутку, как случалось на банно-дачных вечеринках, практиковавшихся раньше.

После свадьбы Лида поставила условие: деловые встречи – дома. И хотя она преследовала свою цель: не дать мужу залезть в чужую вагину, но оказалась права во всех отношениях. Обстановка определяет круг приглашенных и ограничивает их число, тот же Гена Сысоев или Опанас понимают, что дома места всем не хватит, значит – никаких обид.

Седого беспокоило, что Опанас до сих пор не позвонил. Раньше бы он не волновался: мало ли как складывается, но последние неудачи изрядно расшатали нервы.

– Все хорошо, Вальчик? – Незаметно подошедшая Лида взяла его под руку.

Жена была миниатюрной, с кукольным гладким личиком, длинными белыми волосами и пухлыми губками. То, что она умела ими делать, послужило не последним аргументом в пользу женитьбы.

– Нормально. Только меньше глазки строй, – полушутливо сказал Седой. Он ревновал жену.

– Не будь противным! Дать на кухню ребятам выпивки?

– Еще чего! Они на работе.

На кухне толклись телохранители гостей – все официально имели лицензии и разрешение на оружие.

Четырехкомнатная квартира для больших раутов маловата, но Седой уже купил сдвоенные коммуналки на Арбате, после ремонта у него смогут гулять по пятьдесят человек, а в специальной комнате будет накрываться стол для охранников. Он хотел создать известный в Москве дом, куда бы почитали за честь прийти самые знаменитые люди.

Это не загородная сауна, из которой, при любом внешнем лоске, за версту несет предосудительными сделками и развратом.

А в случае каких-либо осложнений самые уважаемые граждане засвидетельствуют его алиби.

Но почему же не звонит Опанас?

Звонки начались, когда гости уже разошлись и Лида пригласила его в ванную помыть спинку. Вначале информатор из милиции сообщил о перестрелке на Ленинском проспекте, в которой фигурировали «Ниссан-Патрол» акционерного общества «Страховка» и красная «Вольво» без номеров. На ней ездила бригада Опанаса.

«С ума сошли! – мелькнула первая мысль. – Неужто чего-то не поделили?»

– Кто в машинах? – не своим голосом спросил он и нервно прокашлялся.

– В «Ниссане» – двое ваших, во второй – какие-то армяне...

– Армяне?!

– А может, азербайджанцы, кто их разберет... Нет, говорят, армяне. Следующие сообщения поступили уже от своих с места перестрелки, из больниц и помогли восстановить картину происшедшего.

Седой вызвал референта и, дожидаясь его прихода, в остолбенелой задумчивости цедил ледяную водку. Он был очень обеспокоен. Не реакцией официальных властей на дерзкую бойню, тут к нему не подкопаешься: пусть все знают, что стреляли его люди, доказать-то ничего нельзя...

Волновало другое. За несколько дней он потерял три боевые бригады – восемь человек. Эти люди ничего не смыслили в бизнесе, не отличались большим умом и полезными знакомствами, их положение в группировке, насчитывающей более пятисот членов, было весьма скромным: они даже не получали дивидендов с прибыли, только оклад и разовые выплаты по конкретным заданиям.