Записки Клуба Лазаря - Тони Поллард Страница 57

— Там, — сказал Рассел, указывая на воду, волновавшуюся под стрелой крана, закрепленного на носу баржи. Железный кран держал тяжелый канат, который, подобно рыболовной снасти, исчезал под водой. Еще один канат свисал с крана, стоявшего на палубе большого корабля, недалеко от того места, где находились мы с Расселом.

— Вы хотите сказать, что он в воде?

— Да, на другом конце каната, ведущего с баржи. — Глянув на кран на нашем корабле, Рассел начал объяснять: — Веревка лопнула, и ящик, который на ней поднимали, оказался в воде. Мы пытались поймать его крюком, но не смогли, поэтому отважный мистер Оккам спустился вниз в водолазном колоколе, чтобы найти ящик и прикрепить к нему новую веревку.

— Я слышал об этом устройстве, — сказал я, вспомнив заметки Брюнеля. — Расскажите, как оно работает.

— Оно напоминает большой церковный колокол. Когда его опускают на воду, разница в давлении внутри и снаружи колокола не позволяет воде проникнуть внутрь, поэтому находящийся в колоколе человек может работать на дне около получаса, пока не закончится воздух. Это устройство идеально подходит для восстановительных работ. Но меня туда не затащишь.

— Скажите, а как долго он находится на дне?

— Думаю, уже около получаса.

Я не мог оторвать взгляда от маленького участка воды, с замиранием сердца ожидая, что на поверхность вот-вот всплывет бездыханное тело Оккама. Затем двигатель парового крана заработал и начал наматывать веревку.

— Вот и он, — заявил Рассел, когда поверхность воды забурлила. Кран вытащил из воды ржавый колокол и поднял над баржей; вода стекала с него, как из отжатой губки. Находившийся в лодке человек подал сигнал рабочему у крана, чтобы он привел колокол в неподвижное состояние, после чего лодочник постучал молотком по колоколу. Когда вся вода вытекла, Оккам выскочил из колокола, как новорожденный из металлической матки, и очутился на палубе баржи, где один из матросов тут же протянул ему одеяло. Еще один сигнал, и колокол опустили на деревянную платформу. После извлечения колокола кран позади нас заработал, выбрасывая в воздух облако дыма, а веревка на нем натянулась как тетива лука. Вода снова заволновалась, и на конце веревки показался мокрый деревянный ящик. Через несколько минут он был уже на палубе корабля, образовав вокруг себя большую лужу.

— Чтобы заменить детали, которые находятся в этом ящике, нам понадобилось бы несколько недель, — сказал Рассел с довольной улыбкой. — Какой замечательный молодой человек! А теперь извините, но мне пора. Сегодня у меня трудный день.

— Спасибо, мистер Рассел. Я подожду его возвращения. — Не успел я закончить фразу, как Рассел уже пошел прочь, покрикивая на своих ассистентов, с трудом поспевавших за начальником. Когда он скрылся из виду, я с облегчением вздохнул. Рассел по-прежнему находился в моем списке подозреваемых, который стал короче с тех пор, как я недавно исключил из него Оккама.

Маленькая лодка подплыла к платформе, Оккам выбрался из нее и стал взбираться по лестнице; одеяло все еще свисало с его плеч.

— Поздравляю с успешными испытаниями водолазного колокола, мистер Оккам. Потрясающее устройство.

Оккам был одет в молескиновые брюки и толстый матросский свитер, перепачканный маслом и протертый на рукавах, — совсем неподходящая для аристократа одежда. Когда он заговорил, тон его голоса был отнюдь не радостным.

— Я все думал, когда вы сюда придете.

— Мне казалось, вы могли бы поделиться со мной кое-какой информацией.

Он обошел меня и накинул одеяло себе на голову как капюшон.

— Извините, но я очень занят, — сказал он, сходя на палубу и направляясь к ближайшей двери.

— Меня послал мистер Брюнель! — крикнул я ему вслед.

Он мгновенно остановился.

— Но ведь он уехал несколько месяцев назад.

Я вытащил письмо и помахал им, словно это был паспорт, а Оккам — строгий таможенник.

— Он в Египте, и, судя по всему, его путешествие проходит весьма удачно. Брюнель сказал, что мне нужно увидеться с вами и… что я должен отдать вам посылку из Бристоля.

Услышав это, он снял с плеч одеяло, перекинул его через руку и подошел ко мне.

— Посылку?

— Да, посылку, которую я по поручению мистера Брюнеля привез из Бристоля.

— И вы должны отдать ее мне?

— Так сказано в письме, но есть одна проблема…

Прежде чем я успел продолжить, Оккам схватил меня за плечо и яростно прошептал на ухо:

— Что вы знаете о судьбе Уилки? Скажите, что вам известно?

Смахнув его руку, я отошел на шаг назад и сердитым голосом проговорил:

— Уилки был убит до того, как посылка оказалась у меня…

Оккам прижал к губам указательный палец и прошипел:

— Тише. Вы хотите, чтобы все узнали о вашей причастности?

— Я ни к чему не причастен, — возмутился я. — Просто я взял посылку для Брюнеля. Убийцы Уилки преследовали меня, когда я пытался покинуть Бристоль, и с тех пор следят за мной. Я надеялся, что вы сможете ответить на некоторые вопросы.

— Значит, вы не имеете никакого отношения к смерти Уилки? — спросил Оккам, и глаза у него покраснели. — Вы не убивали его?

Это обвинение еще больше разозлило меня.

— Господи, да с чего вы взяли? Его сын помог мне убежать.

Оккам пристально посмотрел на меня, вероятно, не вполне убедившись в правдивости моих слов, а затем сказал:

— Тогда вам лучше пойти со мной. Оставаться здесь небезопасно.

Я прошел за ним через дверь и оказался на лестничной площадке, солнечные лучи проникали сюда через световые люки наверху. Мы спустились вниз на три пролета лестницы и оказались в коридоре, по обе стороны которого тянулись двери. Мы остановились у двери с номером 312.

— Это каюта третьего класса, — объяснил Оккам и вытащил из кармана брюк ключ. — Мне разрешили использовать ее, пока я работаю на корабле. Не самое удобное место, но лучше того пыльного угла, что был у меня на верфи.

Я сразу же обратил внимание на тяжелый сладковатый запах, который проник в мои ноздри как патока. Мне были хорошо известны обезболивающие свойства наркотиков, и я тут же распознал липкий запах курительного опиума.

Теперь я знал об Оккаме больше, чем минуту назад. Я оглядел каюту, надеясь обнаружить еще какую-нибудь информацию об этом загадочном человеке. У одной стены была узкая койка, она крепилась на петлях, чтобы днем ее можно было поднимать, однако Оккам, похоже, предпочитал использовать ее в качестве кушетки. Напротив стоял маленький столик, который тоже при необходимости мог складываться, в углу находился умывальник с металлическим тазом и кувшином. Над столом висел одинокий газовый фонарь, но в данный момент единственным источником света служил маленький застекленный иллюминатор в металлической откидной раме. Я нигде не заметил курительной трубки, с помощью которой Оккам совсем недавно пытался поднять себе настроение.