Предупреждение Эмблера - Роберт Ладлэм Страница 57

Она заговорила первой.

— Хотела спросить, что все это значит, но теперь уже, кажется, догадалась.

— Всего лишь дополнительные меры предосторожности. Будем надеяться, этого хватит.

— У меня такое чувство, что ты многое утаиваешь. Наверное, правильно делаешь.

Обустройство на новом месте не заняло много времени. Близился вечер, и Лорел, несмотря на усталость, предложила сходить куда-нибудь пообедать. Пока она принимала душ, Эмблер нагрел нашедшийся в номере утюг и осторожно вклеил в паспорт ее фотографию. Надежность американских паспортов достигается в первую очередь за счет используемых материалов: бумаги, пленки, голографической металлической полоски, расход которых тщательно контролируется. Запасы Фентона пополнялись, по-видимому, его высокими покровителями.

Лорел вышла из ванной, стыдливо завернувшись в полотенце, и Эмблер поцеловал ее в шею.

— Пообедаем и пораньше ляжем спать. Завтракаем в одном кафе на углу. Человек, которого я ищу, живет в трех кварталах отсюда.

Она повернулась и вопросительно посмотрела на него. Эмблер видел, что ей хочется спросить его о чем-то, что очень важно для нее. Он ободряюще кивнул.

— Спрашивай. Отвечу на любой вопрос. Готов на все, лишь бы стереть с твоего лица это обеспокоенное выражение.

— Ты уже убивал, да? Ну, когда работал на правительство.

Он кивнул.

— Да.

— Это... очень трудно?

Трудно ли убивать? Эмблер давно не задавался таким вопросом. Но были и другие, не столь прямые, но на ту же тему. Что означает убийство для того, кто убил? Что значит оно для человеческой души? И во что обошлись убийства ему самому?

— Я не знаю, как ответить на твой вопрос, — мягко сказал он.

Лорел смутилась и даже слегка покраснела.

— Извини. Просто... Понимаешь, мне приходилось сталкиваться с пациентами, психика которых пострадала от того, что они сделали с другими. Нет, они не выглядели какими-то разбитыми, уязвимыми — большинство подверглось экстенсивной психологической обработке, прежде чем их послали для выполнения задания. Мне они напоминали керамическую чашку с тоненькой, практически невидимой трещинкой. Кажется, крепче и быть ничего не может, но потом чашка падает и разлетается на кусочки.

— Так вот чем была для тебя клиника Пэрриш-Айленда — ящиком с надтреснутыми керамическими солдатиками?

Она ответила после паузы.

— Наверно, это подходящее сравнение.

— И я был одним из них?

— Нет. Ты не сломался. Хотя они и пытались тебя сокрушить. И все же не смогли. Точнее, ты им не поддался. Это трудно передать словами. — Лорел посмотрела ему в глаза. — Но тебе же приходилось делать не очень хорошие вещи, и это было нелегко?

— Мой инструктор говорил, что есть два мира, — медленно начал он. — Есть мир, в котором убивают, взрывают и обманывают. Но хватает в нем и другого: скуки, безделья, бесконечного ожидания, планирования, часто оборачивающегося просчетами, ошибками и потерями. И все же главное в нем — жестокость. Реальная жестокость, лишь кажущаяся порой случайной.

— Какой бессердечный мир. Какой холодный.

— Но есть и другой мир. Нормальный мир, где течет нормальная, повседневная жизнь. Люди в нем встают по утрам, чтобы пойти на работу, рассчитывают на повышение, ходят по магазинам, чтобы купить подарок сыну, и меняют тарифный план, чтобы звонки дочери в колледж не обходились так дорого. В этом мире люди обнюхивают фрукты в супермаркете, чтобы выяснить, спелые они или зеленые, сомневаются в качестве апельсинов, потому что на них снизили цену, и спешат к внучке на первое причастие. — Он помолчал. — Иногда два этих мира пересекаются. Предположим, кто-то собирается продать технологию, с помощью которой можно отправить на тот свет сотни тысяч и даже миллионы человек. Безопасность обычного, нормального мира зависит от того, удастся хорошим парням обезвредить плохих или нет. Иногда для того, чтобы их остановить, требуются экстраординарные меры.

— Экстраординарные меры. Ты говоришь об этом, как о лекарстве.

— В каком-то смысле так оно и есть. На врачей мы похожи больше, чем на полицейских. В той организации, где я работал, было простое кредо: будешь действовать по полицейским правилам — проиграешь. Проиграешь позицию. Проиграешь войну. Да, войну. Присмотрись к любому крупному городу мира — Москва, Стамбул, Тегеран, Сеул, Париж, Лондон, Пекин — и увидишь непрекращающееся ни на минуту сражение. Мы живем для того, чтобы эта война не вырвалась наружу, не коснулась обычных людей. Если в твоем мире все идет, как надо, значит, мы работаем не зря.

Эмблер замолчал. Без ответа оставалось еще слишком много вопросов. Участвует ли в этой войне Бенуа Дешен? Может ли он, Эмблер, убить чиновника? И должен ли? Если информация Фентона верна, то Дешен не просто предает свою страну или Объединенные Нации, но и вообще все человечество, существованию которого угрожают безответственные диктаторы.

Молчание нарушила Лорел.

— А если что-то не срабатывает? Если в вашем мире сражение выиграют плохие парни?

— Тогда одна игра переходит в другую, только играют уже не десятки и сотни, а миллионы людей.

— И ты до сих пор в это веришь.

— Я уже не знаю, во что верить. Я ощущаю себя мультяшным зайцем: его столкнули со скалы, и заяц, если только не подрыгает ногами и не помашет руками, улетит на самое дно ущелья.

— Ты злишься. Ты не знаешь, что делать.

Он кивнул.

— Я чувствую себя так же, — задумчиво произнесла она. — Но только есть кое-что еще. У меня появилось ощущение цели. Казалось бы, все вокруг потеряло смысл, казалось бы, в этом безумии не разобраться, но впервые за всю мою жизнь у меня есть понимание того, что надо делать. Да, мир раскололся, его надо склеить, и если это не сделаем мы, то больше уже будет некому. — Лорел оборвала себя. — Не слушай... я сама не знаю, что говорю.

— А я даже не знаю, кто я на самом деле. Подходящая парочка, верно? — Они одновременно посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Выше голову, заяц, — сказала Лорел. — Не смотри вниз — смотри вперед и дрыгай ногами. Ты же прилетел сюда не просто так. Не забывай об этом.

Не так все просто. Знать бы еще, на чьей он стороне.

Они еще немного посидели, а потом решили прогуляться, подышать свежим воздухом и отправились к Центру Помпиду. Здание, огромный стеклянный монстр с как будто вывернутыми внутренностями, восхитило Лорел.

— Знаешь, оно похоже на парящий над площадью наполненный светом куб. На громадную детскую игрушку с разноцветными трубками внутри. — Она покачала головой. — Ничего подобного в жизни не видела. Давай обойдем его вокруг.

— Конечно. — Эмблеру было приятно видеть ее радостной и веселой, но прогулка вокруг Центра также давала возможность проверить, не появился ли снова «хвост». Он шел, то и дело посматривая в окна, однако на этот раз ни мужчина в костюме от «Брук бразерс», ни женщина в темном пальто в них так и не отразились. Сигнал тревоги сработал лишь однажды, когда Эмблер наткнулся на напряженный, пристальный взгляд высокого, с коротко подстриженными волосами и резкими чертами лица человека лет сорока с небольшим.