Дочь палача и ведьмак - Оливер Петч Страница 56

Четверг 17 июня 1666 года от Рождества Христова, ближе к полуночи, в Андексе

— Приветствую, ваше преподобие, — сказал Куизль и поднес фонарь еще ближе, так чтобы Симон с Магдаленой увидели бледное, залитое потом лицо настоятеля.

Маурус Рамбек хрипел, ряса его во время борьбы запылилась и порвалась у подола, по лбу стекала тонкая струйка крови. И все-таки он пытался сохранять подобающий его сану достойный вид.

— Что… что вы удумали такое, подонки? — прошипел он, поднимаясь с пола и потирая ушибленную голову. — Нападение на настоятеля! Вы с ума сошли? Вам всем это может головы стоить!

— Или вам, — невозмутимо ответил Куизль. — Время покажет. И кстати, если ищете вашего родного брата Виргилиуса, то вынужден вас разочаровать. Письмо написал я.

— Родного… брата?

У Симона на мгновение перехватило дыхание от удивления. Он по-прежнему не мог до конца осознать, что перед ними действительно стоял, точно забитый воришка, настоятель Андекса. Неужели они ошиблись и все это было большим недоразумением? В таком случае им и вправду грозил солидный штраф. Ведь они едва не убили высшего сановника монастыря.

— Ваше преподобие, я… не совсем понимаю… — снова начал лекарь.

— Быть может, настоятель сам объяснит нам, что он здесь делает, — перебил его Куизль. — В сегодняшнем письме я лишь выдал себя за его брата Виргилиуса и написал, что дароносица с облатками спрятана здесь… — Палач звучно сплюнул. — То, что господин Рамбек в одиночку явился в логово ко льву, свидетельствует, видимо, о том, что знает он гораздо больше, чем все мы, вместе взятые. И о пропаже облаток в том числе. Поскольку он сам же их и украл. Так ведь?

Настоятель вздрогнул, глаза у него заблестели, но он все же взял себя в руки.

— Что за нелепица!.. И вообще, что все это значит? Я требую объяснений, господин цирюльник! — Он грозно повернулся к Симону. — Я, как глава монастыря, ничего не подозревая, прихожу в этот дом, и на меня вдруг бросается шайка негодяев!

— Хм, насчет шайки я бы так не сказал, — ответил Симон, по-прежнему сконфуженный. — Эта женщина — моя супруга, а монах… — Он взглянул на палача. — Это, как вы уже знаете, брат Якобус, францисканец, что помогает мне с больными.

— К черту брата Якобуса! — проворчал Куизль. — Самое время покончить с этим дурацким маскарадом! Я — палач из Шонгау, а этот ваш господин цирюльник — мой зять.

Теперь настала очередь Рамбека удивляться:

— Палач из Шонгау? Зять? Но почему…

— Это мы вам потом объясним, — вмешалась Магдалена. — А сейчас мне хотелось бы узнать, зачем настоятелю разыскивать Виргилиуса.

Куизль поставил светильник на опрокинутый стол и скрестил руки на груди.

— Да потому, что он его брат, черт побери! — прорычал он. — Я же только что сказал. Непомук рассказал мне об этом сегодня в полдень. Он один из немногих, кому это известно. Виргилиус, наверное, сам же ему и проболтался. Оба Рамбека учились вместе в Зальцбурге.

Симон слабо застонал.

— Отсюда и книги наверху! Они из университета… Проклятие, я же знал, что настоятель провел там несколько лет! Когда я увидел печать на «Большом опусе» Роджера Бэкона, мне следовало догадаться, что между ними есть какая-то связь.

— Если тебя это утешит, дорогой зять, — ответил палач, — то мне тоже потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить. Ты сам рассказывал мне об этом в тот раз, когда мы заходили к настоятелю. Хвала святому Антонию, сегодня в полдень я все вспомнил.

На несколько секунд воцарилось молчание; все взгляды устремлены были на настоятеля. Он по-прежнему неподвижно стоял посреди комнаты, глаза у него сверкали, губы были плотно сомкнуты. Но потом в нем что-то переменилось. Казалось, он сморщился изнутри и с него сползла вся властность — остался лишь напуганный человек в рваной рясе. Симон невольно подумал о том, в каком напряжении находился настоятель все эти дни.

— Мой… мой брат всегда был умнее меня, — произнес Маурус Рамбек через некоторое время.

Он опустился на один из уцелевших еще стульев, злобный поначалу голос теперь стал очень тихим.

— Еще ребенком Виргилиус обо всем выспрашивал у отца. Потом мы вместе учились в Зальцбурге, но вскоре пути наши разошлись. Он бывал в Париже, Лондоне, Роттердаме — там, где в исследованиях сделаны значительные шаги и науку не считают порождением дьявола… — Он печально засмеялся. — А я стал простым монахом в Андексе и позднее устроил Виргилиуса сюда часовщиком. Но никому об этом знать не следовало, иначе все восприняли бы это как кумовство.

Настоятель рассеянно повертел перстень на пальце.

— Вскоре после этого мне, к сожалению, пришлось вернуться в Зальцбург, теперь уже преподавателем, — продолжил он со вздохом. — Для меня нашлась миссия более высокая. Виргилиус же остался в Андексе. Когда я вернулся в монастырь уже в должности настоятеля, это стало жестоким ударом прежде всего для брата Иеремии.

— Судя по всему, теперь ему все-таки удастся стать новым настоятелем, — заметил Симон. — Во всяком случае, идея с вызовом судьи из Вайльхайма принадлежит лично приору.

Маурус Рамбек кивнул.

— Да, знаю. Сам я хотел потянуть еще немного с решением этого вопроса. Из… — Он запнулся. — Скажем так, из личных интересов.

— Вы ведь сами украли облатки, верно? — проворчал палач. — И я уже догадываюсь почему. — Он вынул трубку и устроился на расшатанном, покрытом копотью стуле.

Настоятель улыбнулся.

— Для палача вы на удивление сообразительны, — проговорил он и пощупал шишку, выскочившую на затылке. — Можно узнать, как вы додумались до этого?

— Мне это тоже интересно. — Магдалена вытерла лицо от пыли и оставшихся капель дождя, после чего уселась на один из обугленных стульев рядом с отцом. — По-моему, ты и так уже слишком долго держал нас в неведении.

Пришлось немного подождать, пока Куизль с помощью огнива разожжет трубку. Снаружи доносились отдаленные громовые раскаты, гроза перемещалась дальше. И только когда крокодила под потолком окутали первые клубы дыма, палач нарушил молчание.

— Я сразу понял, что облатки из сокровищницы вынес не какой-нибудь вор. Я не обнаружил никаких признаков взлома, а дверь все-таки заперта на три замка, и открыть их можно только тремя разными ключами. Каким образом вор заполучил бы все три ключа?

— Но это ему, по всей видимости, удалось, — растерянно вставил Симон. — А если не… — Лекарь внезапно просиял и хлопнул себя по лбу. — Черт, и как я сразу не догадался!

— Я, дорогой зять, задавался тем же самым вопросом, — ответил Куизль. — Я-то всегда думал, что ты немного смышленее.